Вступление
Это вступление к книге пишу, уже наваяв часть её. Опус получается забавный. Хотел назвать свою нетленку мемуарами, но гордо постеснялся. Во-первых, возраст ещё скромный и есть планы (попрошу Бога не сильно над ними смеяться); во-вторых, она описывает по большей части события и исторические факты, через которые приходилось и приходится проходить нашему поколению и мне лично. К тому же личность я уже давно не медийная, а сейчас известная не самому широкому кругу читателей моих книжек да пациентам, коим мне посчастливилось помочь со здоровьем путём применения методов древней китайской медицины – акупунктуры. И читать сии мои потуги будет интересно скорее тем, кто пережил описываемые времена, а также интересующимся историей и жизнью своих отцов и дедов. Судьба одарила меня множеством интересных встреч в жизни. Столкнула с людьми очень значимыми, некоторых можно назвать знаковыми в историческом плане. Они были и остаются весьма известными личностями в летописи страны, а кое-кто и планеты. Одни из них оставили заметный след, другие были просто популярными. Опять же, как писал я в одной своей биографии, кажется, для издательства ЭКСМО, заказавшего мне книгу про Гоа: «… ведь на долю нашего поколения выпали и хрущёвская оттепель, и брежневские заморозки с гололёдом, афганским градом, и андроповская изморозь, а также горбачёвский ураган межсезонья, и унылые ельцинские грозы 90-х, и распутье медвепутья…». Слава Богу, с распутьем Владимир Владимирович в наше время определился. Страну направил свойственным только ей путём….
Все эти коллизии мы естественным образом пропускали через себя, воплощая в жизнь лозунг: что нас не убивает – делает только сильнее. Память – штука нестабильная, особенно детская, потому я могу иной раз и попутаться в датах и точной хронологии. Однако моя старшая сестра утверждает, что я с детства был уникальным ребёнком (куда всё это делось с годами), например, я начал ходить ещё в полгода. А в десять месяцев произносил осмысленные фразы. Так вот, постараюсь излагать суть как можно ближе к историческим фактам, поменьше использовать художественный вымысел и приукрашивание, то есть быть максимально честным и публицистически точным.
Хотя свойственная моему поколению вредная привычка дружественных отношений с зелёным змием и выкосила наши ряды, я думаю, что остались ещё ровесники, которым будет интересно подержать в руках эту книгу, вспомнить себя и современников, помянуть ушедших приятелей. А тем, кто помладше – удивиться, как мы всё это пережили и до сих пор не являемся пациентами известных больничек. Хотя и с больничками познакомились не понаслышке. Итак, начнём, помолясь….
Немного предыстории
У нашей семьи существует генеалогическое дерево. Со стороны отца оно довольно полное и ведется аж с 1830 года. По маминой линии никто сильно не заморачивался его составлять, вести и поддерживать. Однако часто упоминалось, что её маму и маминых сестёр крестил Столыпин. Пётр Аркадьевич в начале прошлого века губернаторствовал в Саратове. А прадед наш – дед Саша Малинин, которого я тоже застал и даже образ его чётко запечатлелся в моём младенческом мозгу, был настоятелем прихода в деревне Васильково, куда реформатор наведывался на службу, и где они и подружились. Да так, что прадед стал его духовником. Соответственно, моя бабушка была крестницей самого великого Столыпина. С папиной стороны всё гораздо точнее. В самом верху таблицы стоит Петр Шостакович -польский дворянин из Литвы, который реально ратовал за Речь Посполитую. Он принимал участие в восстании 1830-1831 годов, направленного против России, за что и получил по полной. Был сослан на Урал, где и сидел от звонка до звонка. А по завершению срока перебрался в Казань. У него было четыре сына и две дочери. Болеслав стал дедушкой великого композитора Дмитрия Дмитриевича, а Казимир – дедушкой моей бабушки Наташи. Так вот, она и является представителем ближайшего ко мне поколения, которое общалось между собой, то есть с автором великой Ленинградской седьмой симфонии. Далее наши дороги по какой-то причине разошлись. Однако у меня имеется переданная мне на хранение через родителей большая старинная серебряная ложка, принадлежавшая Шостаковичам, которая используется мною по назначению, невзирая на то, что является реликвией, уж больно удобная. Почему она досталась именно мне, вопрос нехитрый, и ответ на него прост. Из всех своих четырёх внуков, а нас в семье было именно столько детей, дедушка с бабушкой больше всех любили именно меня и говорили, что как раз во мне проявились в полной мере наследственность и гены. Именно я являюсь настоящим Ильиным, такова моя фамилия по наследованию и паспорту. А литературный псевдоним Станович я себе сделал уже гораздо позже, выкинув середину из отчества. Папу звали Станислав. Бабушка с дедушкой были преподавателями в Саратовском университете. Дед, Борис Иванович Ильин, служил деканом факультета философии и являлся главным историком города Саратова. Написал несколько книжек на историческую тему о волжских землях. И даже ездил с лекциями по колониям и тюрьмам, коих было в тех местах изобилие. В его доме даже образовался небольшой музейчик из изделий зеков, которыми лектора одаривали начальники зон. Вот какие забавные факты сохраняют отдалённые уголки нашей памяти. Так что дед был в городе человеком известным, а в его лучах и нам доставалось. О дедовой молодости ходили очень впечатляющие истории. Говорили, что совсем юным он создал банду и грабил магазины в городе. А так как являлся инвалидом с детства и передвигался при помощи костылей, то долгое время был вне подозрения. Спалился по молодости и глупости. Будучи навеселе, его «бригада» угнала дрезину. И поехала по заводской узкоколейке в соседний городок. А туда по какому-то случаю должен был прибыть товарищ Сталин. Как полагалось, все подъездные пути взяли под особый контроль… и тут такая пьяная компания, на краденой дрезине… конец двадцатых годов…. На следствие его привезли в Москву, на Лубянку, где в камере он познакомился с генералом из армии Деникина. Которого, кстати, уже после войны встретил на каком-то большом партийном форуме в Москве, тот председательствовал на нём. Им было о чём вспомнить в кулуарах. Живым начинающий и так быстро закончивший с этой стезёй бандит, остался лишь потому, что был несовершеннолетним, к тому же хромым, одна нога короче другой, а его дядя – героем революции, бравшим штурмом Московский Кремль, конкретно Никольскую башню. В общем, сумели вытащить. Эту историю удалось потом замылить. Ну, а далее в биографии деда фигурировали лишь положительные моменты. Даже должность первого секретаря городского комитета Комсомола. Поступил в университет без проблем, ибо был весьма эрудирован. По окончании философского факультета он остался на нём преподавать и даже получил жильё. Отдельный дом прямо на территории учебного заведения, чтобы инвалиду было проще добираться до кафедры. Дом был относительно большой и очень загадочный для меня, мальца. Я любил бывать у деда Бори, когда мы приезжали в Саратов. Во-первых, там была настоящая печь-голландка. Во-вторых, как любимому внуку, дедушка всегда ставил передо мной трёхлитровую банку с чёрной икрой и деревянную ложку, приговаривая: «Вы там у себя такого точно не едали…». А себе наливал полстакана портвейна. Это деда и сгубило. Студенты любили его и часто заглядывали, благо далеко ходить не надо было. А времена были такими, что советский интеллигент идентифицировал себя по большей части компанейским человеком, с большими застольями, неотъемлемыми песнями под гитару, водочкой и рассуждениями о светлом будущем…. Диссидентство началось позже, это уже стало уделом будущего поколения. Дедушка умер рано, не дожив и до 70-ти, от инсульта.
