Когда она позвонила на работу, Стив Най сразу понял: что-то стряслось.
Мать никогда не звонила ему на работу. Нет, не так: просто никогда ему не звонила. Или почти никогда. Когда он в последний раз с ней разговаривал – на Пасху? На День матери? Определенно, они не самая любящая на свете семья: с родителями Стив виделся лишь на днях рождения и по большим праздникам. Вот почему, когда секретарша Джина, просунув голову в дверь, сказала: «На первой линии твоя мама», Стив отхлебнул из бумажного стаканчика с логотипом «Старбакс» большой глоток кофе и лишь затем нажал красную кнопку.
– Алло! Мама?
– Я звоню из-за твоего отца.
Как обычно – ни «здравствуй», ни «как живешь». Сразу к делу. Стив не очень понимал, что отвечать, поэтому просто ждал.
– Он пытался меня убить.
Вот тут Най широко раскрыл глаза и едва не подскочил на стуле.
– Что случилось? – спросил он. – Как ты?
Мать на другом конце провода вздохнула.
– Ну у меня сломана рука…
– О господи!
Пауза.
– Думаю, тебе лучше приехать.
– Где ты сейчас? В больнице?
– Нет, дома.
– Дома? А когда это произошло?
– Вчера.
– Вчера?! Господи Иисусе, мама, почему ты мне сразу не позвонила?
– Стивен, ты уже дважды помянул Господа всуе! – резко оборвала мать.
Най внутренне сжался от ее холодного, жесткого, такого знакомого тона.
– Знаешь, мама, у меня есть причины волноваться, – огрызнулся он. – Почему ты не позвонила сразу? – Следующий вопрос почти невозможно было произнести вслух, но Стив все же спросил: – И где папа? В тюрьме?
Сама мысль об этом казалась нелепой, смехотворной. Джозеф Най – самый добропорядочный человек! Просто невозможно вообразить его за решеткой…
– Нет. В больнице, под наблюдением.
– Он действительно пытался тебя убить?
– Да.
– Убить… – повторил Стив вслух, не в силах поверить.
– Вот именно.
– Как это произошло?
– Лучше тебе приехать.
– Мама…
– Не хочу говорить об этом по телефону!
– Хорошо, хорошо. Приеду, как только смогу.
Как обычно, не прощаясь, оба повесили трубки.
Стив выключил компьютер, борясь с подступающей паникой. Рассказанное матерью не укладывалось в голове. Отец напал на нее… пытался убить… сломал ей руку… Бред какой-то. Быть может, его родители – не самая любящая пара на свете, но уж точно самая вежливая. Пусть он никогда не видел, чтобы они целовались, обнимались или хотя бы держались за руки, – однако он не помнил и ни одной супружеской ссоры, даже легкого разногласия. Да уж, согласны они были всегда и во всем, особенно в том, какой у них никудышный сын! Неизменно ровный тон, постоянные «спасибо», «пожалуйста» и прочие вежливые словечки… И вдруг – отец нападает на мать и ломает ей руку! Безумие. Просто безумие. Запирая свои заметки в нижнем ящике стола, Стив заметил, что руки дрожат.
Сказав Джине, что сегодня не вернется, и попросив переключать входящие звонки на автоответчик, он промчался мимо ее стола к кабинету Марка Маккола. Глава отдела, как обычно, откинувшись в кресле за огромным столом, читал «Уолл-стрит джорнал». Стив побарабанил костяшками пальцев по дверному косяку. Маккол поднял голову, и на его лице отразилось легкое раздражение.
– Да?
– Мне придется уйти до конца дня, – объяснил Стив. – В семье неприятности.
– Джину предупредите, – равнодушно буркнул Маккол и снова уткнулся в газету.
Стив кивнул и, помахав Джине, выскочил на улицу. Он жил и работал в Ирвайне, родители – в Анахайме; даже если не будет пробок, дорога до родительского дома займет не меньше получаса. Почему мать не позвонила ему вчера из больницы? Чего ждала? Причин могло быть множество – начиная с того, что они с матерью не слишком-то близки. Впрочем, в голове засели ее слова: «Не хочу говорить об этом по телефону». Похоже, случилось что-то еще – что-то такое, о чем лучше не говорить вслух. Путь до парковки Стив проделал бегом.
