…Аля стояла на фоне багряного предзакатного неба, и шаловливый
бриз играл ее волосами. Она глядела вниз, на камни, которые, как
точно знал Алексей, скалились под утесом острыми гранями. И взгляд
ее был растерянным и беспомощным. «Кошки смотрят свысока», -
вспомнились Маркелову ее слова. - «Потому что там, высоко, где
обычно сидит кошка, безопаснее». Сейчас это «высоко» было
смертельно опасно. И пусть Аля обладала свободолюбивым кошачьим
нравом, приземлиться на четыре лапы ей было не по силам.
И девяти жизней у нее в запасе не было.
Зато был нож у горла.
И он, Алексей Маркелов, ее верный пёс. Последняя надежда и
невольный виновник ситуации, в которой она сейчас оказалась.
А ведь всё начиналось так безобидно…
Тогда они были в полном сборе, втроем: Леха «Штык», Пашка
«Кощей» и Макс «Док». Впервые за последние десять лет. А может,
даже пятнадцать. Три товарища или, как прозвали их неразлучную
троицу в военном училище, «Ремарки». После окончания учебы их
разнесло в разные концы благословенной Родины, и всё чаще – за ее
пределы. Случалось, они пересекались по службе, но впервые
собрались в полном составе. И на гражданке. Повод тому был не
сказать чтобы особенно радостный: возвращение к мирной жизни
последнего из Ремарков, Алексея Маркелова, до недавнего времени -
майора спецназа. Но и не печальный. Он мог бы вообще к жизни
не вернуться.
Первым со службы «откинулся» Док. Макс Буров был самым умным на
потоке. Его даже несколько раз пытались перевербовать в ФСБ. Но
Ремарки тогда были идеалистами-максималистами. Они мечтали стать
спецназовцами. Что может быть круче? В общем, Макс Буров был
слишком романтиком, чтобы работать на госбезопасность. А может, и
правда уже тогда был достаточно умен, чтобы осозновать последствия.
По крайней мере, из армии он уволился без проблем и теперь
успешно поднимал бабло на компьютерной безопасности. Или опасности.
Тут всё зависит от точки зрения и местоположения объекта
относительно воображаемой линии фронта.
Вторым комиссовался Пашка «Кощей», ныне – владелец преуспевающей
охранной фирмы. Большинство ново-знакомых считало, что шкаф Кощей
получил кликуху за то, что профессионально чахнет над златом. В
крайнем случае – за то, что бессмертный. Но истина была проще:
когда Павел Поляков поступил в военное училище, но был тощим, как
дистрофик, и легко мог спрятаться за шваброй. Одно время его звали
«Пашка Освенцим», но после инъекции патриотического воспитания от
политрука Горыныча он навсегда стал «Кощеем».
Верным присяге оставался лишь Алексей «Штык» Маркелов. В прошлом
году ему исполнилось сорок, и он еще был готов к подвигам во благо
Родины. Но судьба распорядилась по-другому. Тяжелое ранение в бедро
чуть не унесло его на тот свет. Чудом выкарабкавшись, он остался с
хромотой, безобразными шрамами и печальными перспективами.
Собственно, его дальнейшая судьба и стояла главным вопросом на
повестке дня Ремарков.
Собрались приятели на хайтековской кухне Дока. Макс к своему
сороковнику массу так и не нарастил и остался жилистым и
худощавым, каким был в училище. На его висках засеребрилась седина,
но в остальном он выглядел моложе своих лет и производил
впечатление мажора. Любил он пофорсить. Эдакий форс-мажор. Только
цепкий взгляд глаз стального цвета выдавал столь же стальной
характер. Мебель на кухне была вся хромированная до тошноты. На
стерильно-блестящей кухне приятеля Леха чувствовал себя чужаком.
Впрочем, на гражданке он везде чувствовал себя чужаком.
- …Ты еще в Росгвардию мне пойти предложи, - буркнул Леха на
очередную реплику Кощея. – Демонстрации разгонять.
