Что именно подвигло меня взять тему
попаданчества в яркий и судьбоносный XVIII век, не могу ответить ни
уважаемому читателю, ни себе. Долго я сопротивлялся мыслям и
желаниям прикоснуться к эпохе, которая уже и так немало воспета,
как, рискую причислять себя, моими коллегами, так и кинематографом,
изобразительным искусством. Полтора года, прохаживаясь по лесу или
парку, где фантазировал над сюжетами и психологией поступков своих
героев иных книг, то и дело перескакивал на тему, которую собираюсь
поднять в этом цикле. Возможно, плод уже и перезрел, но лучше
немного переносить, чем рожать книгу «недоношенной».
Образы правителей и сановников XVIII
века столь интересны, многогранны и объемны, что пройти мимо их
крайне сложно. Эпоха галантного века и Просвещения, как по мне,
красива, помпезна, при том весьма противоречива, что оставляет
автору очень много пространства для творчества. И тут сложно найти
более увлекательную персоналию в сонме правителей России, чем
Екатерина Великая, может только еще Петр Великий.
Эта императрица, да простите меня,
о, верные фанаты великой русской немки, за дерзость – хитрая,
мудрая, между тем и взбалмошная женщина, ищущая развлечений и
нетерпимая к тому, что ею не восхищаются. Сколько раз в ее
«дневниках» можно услышать слово «скучно», при том, что серьезными
занятиями принцесса и Великая княгиня заниматься не собиралась
долгое время. И вот это чисто женское противостояние в нарядах с
Елизаветой… при действительной работоспособности Соловьев,
Ключевский, Черкасов – все против Петра III и восхваляют Екатерину.
В этом ключе – спасибо исследователю А.С. Мельникову за
альтернативный взгляд на личность Петра III. Ну да не только этот
историк задавался вопросом: «Кто же такой этот гольштинец?»
Екатерина же была, если опираться на
ее мемуаристику, частью воспоминания современников, более озабочена
мужским вниманием к себе, цветом платья, условиями проживания,
повсеместно утверждая, что терпела своего супруга, тоже далекого от
идеала правителя, с такой кучей комплексов и отклонений, что
начинающий психолог мог бы защитить и кандидатскую и докторскую по
одному персонажу.
Но не о Великой правительнице
хотелось бы поразмышлять, а об ее убиенном муже, которого она так
«полощет» в своем «дневнике», между тем, воплощая в жизнь на
протяжении долгого времени все начинания и указы убиенного супруга.
Ну, может только про бритье бород православным священникам, да
требование одеваться представителям церкви на манер протестантских
пастырей, забыла Екатерина Алексеевна, в ином все начинания мужа
она приняла.
Дружба с Пруссией, что фанатично
продвигал Петр Федорович, стала идеологической основой для
государственного переворота. Но Екатерина, на словах критикуя
намерения свергнутого супруга, не спешила отменять его решения.
Императрица взяла вектор сближения с Фридрихом Прусским, немного
под другим соусом, но данное направление было. И ведь логично,
чтобы Австрия в преддверии решения османского вопроса не стала
гегемоном в Центральной Европе. Секуляризация церковных земель? Да,
но чуть попозже, когда власть императрицы стала менее шаткой, она
забрала земли у церкви. Дать всем добра, как того, скорее всего,
хотел Петр Федорович? И опять же – да. И вольность дворянству не
отменила Екатерина II, и пыталась чуть облегчить крепостничество. С
последним, конечно, сложно пришлось, но хотя бы продажу членов
семей по-отдельности запретила, столкнувшись с жестким непониманием
в этой области. Вот Петр Федорович, тот бы просто подписал указ, не
заботясь последствиями, что и погубило частично его.
И перечисленное еще далеко не все,
что успел начать своими указами некоронованный «отец русского
гамлета», но что было реализовано Екатериной Великой.
