Суббота, четыре тридцать пять утра. Агата шагала по темным улицам, пронизанныи сильными порывами ветра. На небе собрались тяжелые свинцовые тучи, периодически слышался грохот грома. Короткие вспышки молний на краткий миг ослепляли, предзнаменуя готовую вот-вот начаться грозу.
Агата добралась до круглосуточной больницы и вошла в покрашенные серой краской двери с двумя желтыми кругляшами. Пустые коридоры в свете ярких ламп всегда выглядели как-то потусторонне, но сегодня казались особенно неуютными. Откинув капюшон толстовки, Агата немного неуверенно, как под наркозом, прошла вперед, выискивая глазами белую дверь с позолоченной табличкой. На табличке черными буквами было написано «смотровой кабинет». Она была совсем близко ко входу, но когда перед глазами все расплывается от боли, и пара шагов кажутся непреодолимым препятствием.
Стараясь делать как можно меньше движений, Агата постучала. Она не слышал звучащий за дверью веселый женский голос и холодный мужской. Но сильно смутилась, когда немного потрепанный Коля выглянул посмотреть, кто пришел. Он добродушно улыбнулся и посторонился, пропуская гостью внутрь.
Света, оставшаяся этой ночью на дежурство, сидела на рабочем столе в коротком больничном халате с расстегнутыми верхними пуговицами. Поза, в которой она находилась, некоторая встрепанность, и опухшие губы выдали с головой то, чем эти двое тут занимались.
– Ты уже приехала? – наскоро приводя себя в порядок, спросила Света. – Досюда путь неблизкий, все же это не твой участок.
– Что вы тут устроили? – спросила возмущенно Агата. – На рабочем месте?
– Да брось, здесь редко кто бывает в такое время суток. Или, – она мурлыкнула, соблазнительно улыбаясь, – хочешь присоединиться?
Слабая улыбка, наползшая на губы, была жестоко оборвана резкой болью, от которой Агата скривилась.
Картинно вздохнув, Света встала и застегнула халат, поправив юбку и пригладив волосы. Сейчас начиналась ее работа, а о личном можно поговорить и потом. Уже через секунду она деловито рылась на полках с медикаментов, выискивая то самое средство, о котором они говорили по телефону.
– Я так понимаю, обследование ты проходить не хочешь? – риторически спросила она. – Долго еще будешь сюда шастать? Сходи и проверься. Это ненормально, что у тебя так болит живот.
– Я сходила, проверила, – присаживаясь на стул, оповестила Агата. – С животом все в порядке. Сдала кровь, жду результатов. Очередь на Узи на месяц. Раз нет острых болей, то без очереди не пропустят. А в частную идти – денег нет. Но не терпеть же мне, пока диагноз не поставят. Мне работать надо.
– Это ты зря конечно на здоровье экономишь. Вдруг что серьезное. Ну как знаешь, – пожала плечами девушка, доставая, наконец, лекарство. Она набрала его в шприц, затем менторским голосом велела: – Снимай штаны, ложись.
– А он тут останется? – спросила Агата, кивком указывая на Колю.
– А ты его стесняешься? – показушно удивилась Света. – Из-за того, что нравишься ему?
– Я могу выйти, – сказал Коля, вклиниваясь в нашу беседу. – Но если меня увидит Оля, мы уже не сможем продолжить.
– Так, Агат, ложись, и не выделывайся. Мне еще тут ночь коротать, и я не хочу помереть со скуки.
– Отвернись, – буркнула Агата Коле и легла на кушетку.
После укола не прошло и минуты, как боль, тошнота и головокружение стали отступать. Зато накатила слабость и нестерпимо захотелось спать.
Губы Светы расплылись в самодовольной улыбке.
– По лицу вижу, что помогло, – радостно заметила она, кокетливо подмигнув Коле. – Ты еще проверь на всякий случай, вдруг забеременела. Я побоялась делать тебе какой попало укол, только тот, что разрешен беременным. Так что если вдруг что выяснится нежданное, то бцдь уверена, плод не пострадает.
