- Признать
Власова Максима Владимировича виновным в совершении преступления,
предусмотренного ч.3 ст.131 Уголовного Кодекса Российской Федерации…
Виновным...
Железные
прутья клетки дрогнули и начали плавиться на глазах, будто кто-то облил их
жгучей едкой дрянью. Парнишка заморгал, прогоняя слезы, взгляд с упорством
цеплялся за холодную железную перекладину, – как матери в глаза теперь
смотреть?
Мама...
- ... назначить
ему наказание в виде лишения свободы на срок восемь лет с отбыванием наказания
в исправительной…
Сквозь
безразличный голос судьи прорвался негромкий вскрик по ту сторону железной
грани, что разрубила молодую жизнь напополам.
Мама... Не плачь, мамочка, твой сын ни в чем
не виноват! Мама...
Мальчишка не
сдержался – слезы беспомощно побежали по щекам. Страх, растерянность,
непонимание и нежелание принять горькую правду этой минуты. Как же так? Как же
теперь... Что будет теперь?!
Мама...
- Так и надо
гаденышу! – злобный возглас, брошенный полушепотом, пролетел сквозь решетку и
вонзился отравленным кинжалом в помутившееся сознание.
-
Макси-и-им!
К клетке,
отгоняя охранников, рвалась поседевшая за несколько дней женщина.
Мама...
- Женщина,
отойдите! Не положено, - двое парней, таких же молоденьких, как и он сам,
оттеснили несчастную женщину.
Так даже лучше – я не знаю, что сказать
тебе, мама. Ты только верь мне, я не виноват! Мама...
Залязгали
ключи в замке... Наручники. Конвой. Под пеленой слез не видно ничего, ноги сами
ведут к автозаку под приглушенный, растворяющийся в людском шуме крик рвущейся
к сыну матери.
Мама... Прости меня, мама.
8 лет спустя
Серебристый
Хаммер летел по вечернему городу, без зазрения совести нарушая все правила
дорожного движения. Предзакатное солнце. Покой. Настроение у парня за рулем –
дрянь.
- Сажинский,
завтра вечером – у меня. Отказы не принимаются, – в светлый кожаный салон из
динамиков прорвался веселый мужской голос. – И официанточку свою прихвати – я
все помню, ты обещал меня с ней познакомить!
«Официанточку…
Черт, совсем забыл про нее!» Парень глянул на время: 20.56 – пока еще не поздно
исправить оплошность.
- Извини,
Артист, но завтра никак.
- Что значит
никак? У меня послезавтра тур по Европе начинается – улечу на целый месяц! Ты
что, с будущей звездой оторваться напоследок не хочешь?
Оторваться?
Оторваться Олег Сажинский ох как хотел! Особенно хотелось бы напиться, а потом забыться
в объятиях какой-нибудь не слишком болтливой красотки. Молодой человек надавил
на газ, выплескивая в скорость всю тяжесть на душе. Впрочем, легче от этого не
стало.
- Прости, но
завтра действительно никак. Власова завтра выпускают – надо встретить.
- Власов…
Власов… Какой еще Власов?
- Да неважно,
- буркнул Олег, щурясь от скользнувшего по лицу лучика солнца.
-
Погоди-погоди, что-то фамилия знакомая, - не унимался невидимый собеседник. – Это
не тот ли Власов, что девчонку изнасиловал? Она еще вроде несовершеннолетней
была?
Олег
промолчал, и только пальцы крепче сжали руль.
- Так, стоп! Я
сейчас что-то не понял, ты что, ради этого подонка отказываешься проводить
лучшего друга?! Олег, я тебя не понимаю! На кой он тебе сдался?
- Прости,
Артист. Оторвемся в другой раз – завтра не могу. Прости.
- Олег…
Но Олег Сажинский
уже дал отбой и теперь спешил набрать совсем другой номер.
- Да, Олег
Борисович, - прошелестел из динамиков спокойный, мелодичный женский голосок.
- С
завтрашнего дня ты в отпуске, на работе не показывайся.
- Что-то
случилось?
- Да нет, ничего
не случилось. Просто, - Олег замялся на секунду, подыскивая оправдание столь
странной своей просьбе. – Просто работы сейчас мало, и я подумал, самое время
тебе отдохнуть. Ты же просила отпуск?
