Наследство Алекса
1. Ночной звонок
В воскресенье Соловьевы возвращались из Турции домой. В самолете пара наслаждалась ярким послевкусием совместного отдыха.
Восемь турецких дней пролетели одним махом. Почему-то все хорошее заканчивается быстро. Сначала пляжный отдых в Кемере, два волшебных дня в Каппадокии, день шопинга – как без него? Кнопка, как любая женщина, любила прикупить новые шмотки. Сувениры, само собой, для друзей и коллег. Тещу опять же-таки надо одарить. Если бы не она, не видать бы им в марте солнечного Кемера.
Алекс, как велела жена, запасся очередной дозой витамина Д, растраченного за зиму. Кнопка же, до полусмерти любившая море, накупалась, несмотря на еще довольно холодную воду.
Было немного жаль, что не удалось подняться в горы даже по канатной дороге, Страсти мужа к горам Кнопка не разделяла, поэтому он вынужден был хитрить. Придумал поездку в Каппадокию с полетом на воздушном шаре над скалистым городом, образовавшимся из застывших потоков лавы. Горы тянули его к себе, как преступника тянет на место преступления, но настоящей причины этой тяги он никому не рассказывал.
Алекс мотнул головой, чтобы вернуться в сегодняшний день. Жена экспрессивно переживала поездку в Каппадокию.
– Просто фантастика! – захлебываясь вспоминала Кнопка. – Столько цветных воздушных шаров в небе я в жизни не видела! Я чувствовала себя как в мультфильме: над головой вместо неба одеяло, сшитое из цветных лоскутков, а я – тряпичная кукла. Нет! Я Элли из Арканзаса, которая ничего не боится… А внизу как в фантастическом фильме – инопланетные пейзажи с вулканическими конусами, извилистыми ответвлениями. Сальвадор Дали! Реальный сюр!
– Сюр нереальный!– поправил Алекс жену.
Внутри него жил художник, которого влекли краски, яркие, сочные, ядреные цветовые сочетания и живописные мотивы.
– А ты в подземном городе и в отеле-пещере снимал? – поинтересовалась Кнопка.
– Конечно!
– Я просто голову потеряла – полный улет! Фотки потом маме покажем.
– А я, как всегда, Ларисе послал.
– Зачем Ларисе-то? – Кнопка повернула к Алексу свою изящную головку. – Она ж тебе никто. Виталий тебе родной дядя, брат матери, а Лариса – жена без году неделя, чужой человек.
– Не-ет, Кнопка. Она очень любит дядьку. Мне этого достаточно. Поэтому своя.
– Как знаешь, Гладиатор. Иногда мне кажется, что твое нежное содержание не соответствует брутальной форме.
Она гордилась тем, что у мужа спортивная фигура и кубики на животе, а он как будто стеснялся своих природных данных.
Алекс отвернулся к окну и загрустил.
Мама говорила то же самое. Два года, как не стало мамы. Она ушла из жизни через год после бабушки. Слишком рано, никто не ожидал. Ему было стыдно признаваться, что ему ее так не хватает!
Она рано постарела, но ее большие серые глаза и густые ресницы делали лицо удивительно притягательным, даже когда она была измождена болезнью. Светлые волосы, глаза и ресницы у Алекса, как у мамы. Он жутко стеснялся своих красивых глаз, поэтому часто опускал их вниз, разговаривал, не глядя на собеседника.
Она понимала и принимала все несоответствия сына, все недостатки. Говорила: «Все, что в тебе не так – мои недочеты».
Однажды он принес в родительский дом котенка, зная, что мама была принципиально против питомцев. Он сбивчиво рассказывал, как лохматый малыш сел на его кроссовку, вцепился коготками в шнурки и не хотел слезать. Мама всплеснула руками, умилившись доброте сына, взяла в руки киску, начала причитать:
– Ты ж мой маленький! У тебя ж глазки только открылись. Ты же, поди, сам есть не умеешь?
Тут уж умилился сын:
– Не знал, мама, что ты такая жалостливая!
– С этого момента я – кормящая мать! – ответила мама и принялась по часам кормить котенка молоком из пипетки.
