Я отерла влажный лоб и оглянулась на то, что смогла сделать за
сегодня - не так уж и плохо. Поясницу тянуло. Да и чувствовала себя
с утра неважно - побаливала голова и немного подташнивало. Однако,
пару соток вскопала. Я так и не научилась навскидку определять эту
землю, как с легкостью делали это местные жители. Да и куда мне -
воспитательнице детского сада по профессии.
Кто бы мог подумать, что меня занесет сюда - в эту глухую
деревню на три с половиной дома - копать землю, ловить рыбу в
озере, ставить силки в лесу, питаться подножным кормом и каждый
день стараться упахать себя физически так, чтобы психике не было
сил даже на то, чтобы видеть сны.
Но иногда они все-таки приходили. В них был мой детский сад, где
я была неизменно тетя Верочка для всех моих детей. Они приходили и
уходили, а я оставалась тетей Верочка и в двадцать пять лет, и в
тридцать, и в сорок…Дети шли вереницей мимо меня - все мимо, хотя я
и любила их всех. Каждого. Помнила каждую веснушку, каждую слезинку
и каждый вихор на затылке.
А своих не было. Хотелось отчаянно. И каждый ребенок был моим…и
чужим. Это было больно.
Еще во снах приходил Павел. Мой муж. Любимый и единственный.
Когда мы смирились с тем, что будем только вдвоем, пришло оно,
нежданное - в сорок три года я забеременела.
-Верушка, ты дома? Я молочка принес тебе и сальца, - послышался
голос старенького моего соседа, дяди Леши. Ну как соседа - его дом,
хоть и был ближайшим к моему, находился в трех километрах. Я сама
справлялась со всем, кроме коровы, промучилась год, да и продала
потом. С козами было проще, но козье молоко я не пила, не пришлось
по вкусу. Они мне были, скорее, для души, как собаки.
Словно услышав мои мысли, заливисто заголосил мой песель -
Краюха. Так обычно называли меня, потому что жила дальше всех.
Верка-краюха.
-Дядь Леш, я здесь, - откликнулась я и, очистив галоши от
тяжелых комьев грязи, вышла на тропинку, ведущую к дому.
Раньше этот дом был его, а продал он его, потому что лесничество
развалилось, сам он стал слишком стар, чтобы жить в глуши.
Перебрался в деревню, отдав мне дом с участком за бесценок.
Мы сидели с дядей Лешей на маленькой кухоньке с подслеповатыми
окошками и пили чай. Вернее он чай, со смородиновыми листьями, а я
крепкий кофе. Сегодня я добавила в него тертый имбирь и корицу.
Удивительная вкуснота. Кстати, запасы имбиря кончались, нужно было
ехать в город.
От этой мысли меня передернуло. Поездки в город напоминали о
прошлой жизни. А я так хотела все забыть - как мне сообщили о
гибели Пашки, когда проснулась в больнице и мне сообщили, что
ребенка нашего больше нет.
Мы ехали из поликлиники, где нам подтвердили мою беременность. Я
шла к машине медленно, словно боясь расплескать свою нечаянную
радость и не сразу поняла, что Пашка говорит мне что-то - громко и
возбужденно. Только сев в машину, я повернула к нему лицо с
улыбкой, готовясь услышать от него что-то очень важное для нас
обоих. Ну и услышала.
-Вера, Вера, ты с ума сошла! Какие нам теперь уже дети! У меня
диабет, у тебя сердце, нам самим скоро няньки понадобятся! - он
нервно завел машину и дал по газам, вороша волосы одной рукой. А я
так и осталась сидеть со своей улыбкой, внешне, наверное, не
изменившись, только губы онемели. Что он говорит?
-Нам нужно серьезно подумать, пока срок небольшой, - заявил
Пашка решительно.
Да что же он такое говорит???
В этот момент я все-таки отвернулась от него, чтобы попытаться
выдохнуть и убрать с лица свою дурацкую глупую улыбку. Я даже
коснулась губ дрожащими пальцами, чтобы стереть ее. И увидела
боковым зрением, что на нас несется автомобиль. Зажмурившись, я
почувствовала удар и очнулась уже в больнице через неделю. Ни мужа,
ни ребенка у меня больше не было.
