Сказка о девочке Насте и её вампире
Ах, сказал он ей. Ваш парфюм вызывает во мне
Она знала, на что шла. Она свернула с Пляс Пигаль на Пикадилли и, едва не угодив под Боинг, пришла к нему.
Высоко в горах стоял его замок. Он открыл ей все тайны секса и уже открыл рот. Какие зубы!!!
Он чистил зубы только зубной пастой R. O. C. S.
Его инновационная зубная паста отбивала трупный запах. Он пах молодым свежим зверем. И её это возбуждало. Возбужденная, она пахла его любимым ароматом. И он, только слегка разбуженный, уже возбудился и хотел её.
Это мой запах, думал он, думая, что она не замечает. Она давно заметила. Какие клыки, это так эротично. Он такой загадочный.
Он был такой.
Аромат, который она использовала, конечно, аромат Prada Candi, аромат соблазна и истинного удовольствия, увлекал её в мир необузданных человеческих чувств.
Он последует за мной, думала, ведь он, думала, чистит зубы только R. O. C. S.
КАК. ЖЕСТОКО. ОНА. ОШИБАЛАСЬ.
Он пользовался только самым модным мужским ароматом Kokoriko. В их отношениях наступила осень. Он наступил ей на ногу. Двери замка захлопнулись. Из подвала дуло. Стонало. И навевало. Она поняла. Что со своим женским Prada Candi она не туда попала.
Ходишь тут куда попало.
Зубы. Зубы с отвратительным ароматом R. O. C. S. уже приближались к шее невинного создания.
Он засопел. Слюна потекла по клыкам, а клыки устремились к добыче. Она вспомнила молодость боевую. Пусть это не против вампиров, но вампир тоже человек. Она ударила и почувствовала, что вампир тоже человек.
От вопля содрогнулись стены замка. Предки, замурованные в подземные гробницы, проснулись и удивились. Наших бьют?! Вампиров бьют.
Она била. Она выбивала зубы, чищенные пастой R. O. C. S. Она вновь и вновь доказывала, что аромат Prada Candi куда как круче, какого-то осеннего Kokoriko.
Вот тебе за какао-бобы. Вот тебе за пачули. Вот тебе за кедр и ветивер. Фиговый листок распухнет, сам виноват. Не приставай к девушке с непристойными предложениями.
Вампиры неслись по лестнице. Вампиры поднимались из подземелья. Но запах Prada Candi. Но дневной свет. Но осознание, что наш Kokoriko похоже докукарекался. Ноги, высохшие за столетия теряли уверенность….
Он уже её не хотел. Её аромат уже не вызывал в нем. Трупный запах пробивался сквозь запах инновационной зубной пасты. И не хотелось инноваций. Хотелось туда, в подвал. Полежать еще столетие.
Жестокий век. Жестокие сердца. Думал, растворяясь в тумане. Туман тоже пах Prada Candi.
Так о чем бишь я? Kokoriko все припомнил этой, с позволения сказать, Prada Candi. Когда она плыла на яхте с мил сердечным другом маркизом Вексельбергом и наслаждалась заслуженным дизайном, из глубин океанических всплыла и воспользовалась её беспомощностью акула без опознавательных знаков.
Но мы то с вами знаем. На кого работала эта акула.
Размалывая беззащитную жертву, акула шла на погружение. У неё уже кружилась голова, она была на полпути к потере самого дорогого, что есть у каждой девушки. Акула, ты хочешь меня? Спрашивала она хищника. Акул молчал и молча обозначал свое активное неприятие нашей прогрессивной парфюмерной промышленности.
Шкура чудовища дышала ароматом сандала и ванили, базилика и шалфея. Не пожалеет, ох, не пожалеет, мучилась она, с омерзением воспринимая уже не модный запах Olivier Cresp
Не будет тебе унисекса, кусая акула за плавники, она плавно подготавливала рыбину к оргазму.
На глубине восемь километров, где уже ждал их, надеялся на победу коварный Kokoriko. На этой страшной глубине, где ваш секс обеспечивает только Prada Candi…..
Свершилось то, что должно было свершиться. То, чего все мы ждали, ждали на протяжении 1000 печатных знаков, ждали и надеялись.
