Снег искрился под ногами белоснежным
покрывалом. Трескучий мороз покусывал щёки и нос. Подняла повыше
шарф, чтобы ничего не обморозить, дырявое пальто из овечьей шкуры
совсем прохудилось. Снежинки застыли на ресницах ледяной коркой.
Глаза мои нещадно слезились. Но я заходила глубже в пихтовый лес. Я
должна. Должна и сделаю это, раз пообещала принести яиц из кладки
змеекрылов, чтобы вся моя приёмная семья наконец хорошо поела.
Гнездовье найти нелегко, однако мне это удалось. Удалось!
Осталось дождаться, когда взрослые
особи улетят на охоту, и я подберусь ближе. Я смогу!
Вздохнула. Облачко пара взмыло в
воздух. Нельзя. Следует бережнее хранить оставшееся тепло и не
растрачивать его по пустякам. Прислонилась к стволу хвойного дерева
и собралась ждать. Не помню, сколько времени прошло. Я едва не
уснула, отчаянно борясь с сонливостью, когда взрослые змеекрылы
наконец взмыли в воздух.
Да! Я двинулась с места тотчас, едва
хлопки крыльев начали стихать.
Хрусть. Хрусть. Хрусть.
Мои шаги по снегу отдавались громким
эхом, но я не обращала внимания. Я была на пути к желанной цели.
Голод мучил нас не первый день, кабатчик и его семья, что приютили
меня, пришедшую из леса, злились на меня всё сильнее. И я не могла
их винить. Делила свою порцию ещё с двумя младшими. Но и этого им
было мало. Я работала по дому, топила печь, ставила тесто, убирала
кухню, ходила в лес за дровами. И всё равно ненавистные взгляды
этих людей то и дело оборачивались в мою сторону. А мне…
Мне некуда больше идти. Я старалась
быть полезной, но как дальше быть? Разве только найти еды, которой
в нашем Огне маловато. Зима затянулась, а снежные бураны отделяли
нас от большой земли и караванов на долгие‑долгие месяцы.
Оставались охота и собирательство. Шишки. Из них можно варить
наваристую похлёбку с куском сала или звериной шкурой, обожжённой
на костре и правильно замоченной перед тем.
Предаваясь нерадостным мыслям, я не
сразу заметила тень на снегу. Хлопки крыльев. Дикий змеекрыл
спикировал на меня, как на свою добычу.
— Берегись!
Услышала крик. Чужой. Припала к
земле и с головой ушла под снег. А где‑то совсем рядом послышался
лязг металла и щелчки клювов. Змеекрылов было двое? Или это…
Нет, быть не может! Что дозорным
делать здесь?
Рык, вой и скулёж звучали всюду.
Страх сковал внутренности тугим узлом, но я осмелилась и подняла
голову, выглянула из сугроба. Ох, как же я ошиблась! Как я могла
упустить из виду, что в местных лесах водится кто‑то пострашнее
диких змеекрылов!
— Ты цела?
Рыцарь в доспехах и меховом плаще
пришёл по снегу и опустился на колени передо мной. Я обомлела, не в
силах и слова молвить.
— Сильно напугалась?
Взгляд невольно привлекла лиловая
лужа и грозный рык, с которым боевой ирбис и змеекрыл вгрызались в
тушки поверженных некролисков, собакоподобных склизких чудищ,
чем‑то похожих на волков. Вечно голодные, они время от времени
выбирались на поверхность из своих нор, но так далеко от логова
давно не забредали. Разве что в лесу в низине совсем не встретили
добычу.
— Я… я…
— Да она дрожит, — послышалось из‑за
спины рыцаря. — Учти, я её взять не смогу. Мой змеекрыл её не
утянет.
— Мы с Ири спустимся в ближайший
Огонь. Ты же из Пятого? Недалеко отсюда?
Вместо ответа кивнула.
— Тогда разделимся. Мне ещё
гнездовье проверить нужно.
— Договорились! — охотно согласился
рыцарь, который меня спас. Повернувшись ко мне, спросил: — Сама
встать сможешь?
Попыталась сделать это, но увы, ноги
меня не держали. Слабость, страх, холод сделали своё дело. Сердце
бешено стучало в груди, голова закружилась.
— Хорошо, иди сюда.
Рыцарь сгрёб меня в охапку одним
ловким движением и прижал к себе.
— Да ты замёрзла. И совсем без
одежды. Что ты тут делала?
