Этот дом был похож на картинку из глянцевого журнала – идеальный, холодный и абсолютно бездушный. Я сжимала ручку своей с сумки, чувствуя, как предательски дрожат пальцы. Наша квартира с папиными книгами на полках и смешными рисунками на холодильнике казалась сейчас таким далеким, таким родным раем.
Мамина рука мягко легла на мою спину.
– Полина, дыши. Все будет хорошо.
Я не ответила. Хорошо? Мы променяли память об отце на этот дворец из стекла и бетона.
Дверь открылась беззвучно, будто ее и не было. На пороге стоял Андрей Владимирович с той самой пластиковой улыбкой, которая никогда не доходила до глаз.
– Наконец-то вы здесь! Проходите, это теперь ваш дом.
Мой дом. От этих слов зашлось в груди.
И тогда я увидела его. В глубине холла, прислонившись к стене, стоял молодой человек. Высокий, с безупречной стрижкой и таким холодным взглядом, что по коже побежали мурашки. Его голубые глаза медленно скользнули по мне, оценивая мою одежду, растрепанные ветром волосы. В этом взгляде не было ни капли интереса – только скучающее превосходство.
Андрей с гордостью представил:
– Мой сын, Артем.
Я почувствовала, как сжимаются кулаки. Просто Полина, – бросила я, не двигаясь с места.
Его губы тронула легкая усмешка.
– Рад познакомиться, сестренка.
Это слово прозвучало как пощечина. Я увидела, как мама напряглась, но промолчала.
Андрей попытался спасти ситуацию:
– Пойдемте, я покажу вам ваши комнаты. Кстати, Полина, у меня для тебя отличные новости. Я договорился о твоем переводе в ИТМО.
Мир замер. Я не поверила своим ушам.
– Что? Но я не хочу никуда переводиться! У меня в Политехе осталась последний год дипломная работа, друзья…
– ИТМО даст тебе гораздо больше возможностей, – перебил Андрей. – Это один из лучших вузов страны.
Во рту появился горький привкус. Я знала про ИТМО не понаслышке – моя подруга Оля постоянно жаловалась на невыносимые нагрузки, на токсичную атмосферу постоянной конкуренции.
– Мне не нужны такие возможности! – голос мой предательски дрогнул. – Я хочу закончить свой вуз!
Из угла раздался насмешливый смешок. Артем не менял позы, только его глаза стали еще холоднее.
– Боишься, что не потянешь настоящую нагрузку, сестренка?
Кровь ударила в голову. Я повернулась к нему, забыв обо всем на свете.
– Во-первых, я тебе не сестренка. Во-вторых, я ничего не боюсь. А в-третьих, мое образование – это мое личное дело!
Мама тихо окликнула меня:
– Полина, пожалуйста…
Но было поздно. Я стояла посреди этого чужого роскошного холла, глядя в холодные глаза Артема, и понимала – это война. Война за свое пространство, за свое право быть собой. И я не собиралась сдаваться.
Артем медленно выпрямился. Его взгляд скользнул по мне снова, но теперь в нем читалось нечто новое – любопытство.
– Посмотрим, – тихо произнес он. – Посмотрим, надолго ли тебя хватит.
Я не отвела взгляда. Хватит надолго. Я обещаю.
Артем провел для нас краткий, лишенный всяких эмоций инструктаж. Его голос был ровным и безразличным, будто он экскурсовод в музее, который ненавидит свою работу. Он показывал гостиную, столовую, кухню с безупречной техникой, на которую, я уверена, никто никогда не готовил. Все было стерильно и бездушно.
Он остановился у коридора, уходящего в правое крыло дома.
– Отец, я буду жить в том крыле. У меня свой вход, – он произнес это, глядя на Андрея, но последняя фраза была явно адресована мне. – Надеюсь, мы не будем мешать друг другу.
Его взгляд, тяжелый и предвкушающий конфликт, снова уперся в меня. Будто я была тем самым препятствием, которое теперь придется обходить.
– Не сомневайся, – парировала я, чувствуя, как закипаю изнутри. – Я тоже не в восторге от этого соседства.
Я поймала его взгляд и увидела в этих ледяных глазах что-то сложное. Не просто высокомерие, а что-то острое, колючее. Боль? Нет, показалось. Этот человек, казалось, был не способен ни на что, кроме презрения.
