— Я жду от тебя ребенка, Егор.
— Что ты сказала? Повтори.
— Я. Жду ребенка. От тебя, —
повторяю по слогам, чувствуя, как гулко бьется мое сердце.
Неужели я сделала это? Все ему
рассказала?..
Егор стоит так близко, что, протяни
я руку, и смогу коснуться его щетинистой щеки.
Как же я соскучилась по нему!
— Ты лжешь, — голос Егора звучит
глухо, и поначалу мне кажется, будто я ослышалась.
Нет, быть такого не может!
Отчаянно мотаю головой и глажу свой
слегка округлившийся животик.
— Он твой, Егор. Малыш — твой…
Впервые мне не хочется ничего
скрывать. Я была такой дурой, что решила оставить все в тайне. Все
могло бы быть иначе.
— Почему ты не сказала мне раньше?
Почему скрыла от меня? Я хочу знать, объясни мне! — Егор нависает
надо мной, заставляя меня вжаться в стену.
Широкоплечий, крепкий, сильный, а я
такая хрупкая и мелкая рядом с ним. Конечно, он ведь спортсмен,
лучший вратарь, вратари не могут быть другими.
Но впервые за все время мне
становится страшно рядом с ним. Не от его силы и близости, вовсе
нет! Я боюсь тех эмоций, что промелькнули в лихорадочном взгляде
Егора. Я никогда не видела его таким…
— Я… я…
Странно, я не из робкого десятка, но
сегодня — сама не своя. Может, гормоны виноваты?
— Я тебе не верю. До этого ты
постоянно твердила обратное, а сейчас сменила свой курс?
Эти слова вонзаются в мое сердце,
как острые ножи в живую плоть. Нет, Егор не может быть таким… таким
жестоким! Таким чужим! Мой Егор был другим.
Должно быть это сон. Мой самый
страшный сон!
— Нет, он твой! Егор, любимый,
родной, я беременна от тебя! У меня никого кроме тебя не было!
Он молчит, лишь смотрит пристальнее
обычного. Затем протягивает ко мне руку и дотрагивается подушечками
пальцев до моей щеки, спускается ниже и мягко очерчивает линию
губ.
Я дрожу всем телом, чувствуя, как
меня накрывает воспоминаниями о наших счастливых днях и ночах.
Когда-то мы были вместе, но потом столько всего произошло.
— Ты погрязла во лжи, Яна, — шепчет
Егор, не сводя с меня взгляда. Жесткого и полного самых разных
чувств. — Ребенок не мой. Я все знаю, можешь больше не утруждаться
и не врать мне.
Нет!..
Он говорит это, а затем убирает руку
и уходит, оставив меня одну. Слышен только звук его шагов. Раз,
два, три…
И когда за ним захлопывается дверь,
я медленно сползаю по стене и закрываю лицо ладонями. Сил нет даже
на то, чтобы разрыдаться.
Я все испортила сама…
— Золотова! — окликает меня
надменного вида секретарша, не поднимая головы от смартфона. — Вас
ожидают.
— Иду! — бросаю пальто вместе с
рюкзаком на стул и, схватив папку со своим портфолио, почти бегом
залетаю в открытую дверь.
Это не первое мое серьезное
собеседование, но я волнуюсь как никогда. Мне очень нужна эта
работа — в большом городе без денег долго не протянешь…
— Прошу, присаживайтесь, — выводит
меня из раздумий голос моего потенциального работодателя, и я,
поспешно кивнув, сажусь за стул, что стоит прямо напротив него.
Молодой мужчина приятной внешности.
На вид лет тридцать пять, не больше. Жаль, не мой типаж.
«Да, знаем мы, твой типаж!» — тут же
ехидно отзывается внутренний голос, поднимая во мне волну
совершенно ненужных в данный момент воспоминаний.
Воспоминаний о том, кого следует не
просто забыть, а вычеркнуть навсегда из своей жизни. Пока у меня
получается плохо, но я стараюсь.
— Что вы сказали? — переспрашивает
мужчина, с интересом скользя по мне взглядом своих темно-карих
глаз.
Кажется, последнюю фразу я сказала
вслух. Вот ведь невнимательная!
— Ничего! — тут же спохватываюсь я,
состроив виноватое лицо. — Простите, я немного задумалась…
— … вслух, — подхватывает тот, чье
имя я, к своему стыду, не успела запомнить — секретарша то ли из-за
занятости, то ли из-за вредности не повторяла два раза одну и ту же
информацию. Думаю, что скорее второе, чем первое. — Виталий
Кулибин, директор экипировочного центра.
