В детстве я верила, что зеркала – это порталы в другие миры. Сейчас мне двадцать три, и я всё ещё ловлю себя на том, что ищу в них не отражение, а побег. Зеркало в прихожей показывало девушку с белыми волосами и глазами, которые слишком много видели. Василиса. Имя из сказки, которую мне никогда не читали. Это одна из причин, почему я стала искать спасение в книгах. В них – другие вселенные, где я могла быть кем угодно: пираткой, искательницей приключений, волшебницей. А ещё в них всегда находились слова, которых мне не хватало в жизни. Но на следующей неделе со мной должно произойти что-то по-настоящему реальное – я еду в Питер на концерт своей любимой группы. Не просто мечтаю об этом, не просто переслушиваю их альбомы в наушниках, засыпая в обнимку с гитарными риффами, – а действительно поеду. Вдруг это и есть начало чего-то нового? Вдруг там, среди толпы таких же фанатов, я наконец почувствую, что мои фантазии – не просто побег от действительности, а часть чего-то большего? Одно я знала точно: эта поездка изменит всё. Или… хотя бы мне очень хотелось в это верить. Я не боюсь перемен. Потому что бояться можно, когда есть что терять. А у меня – пусто. Жизнь – это серая хмарь за окном автобуса, который везёт меня куда-то, но явно не туда, куда я хочу. Иногда мне кажется, что я уже давно перестала хотеть по-настоящему. Просто плыву по течению, как пустая банка в сточной канаве. Друзей у меня нет. Не потому что я социопат, а потому что люди – это сложно. Они ждут чего-то, притворяются, разочаровываются. А я не умею притворяться. Зато у меня есть Катя – моя старшая сестра. Она единственный человек, который терпит мой сарказм, мои ночные панические атаки и привычку читать книги, заливая чаем страницы. Катя говорит, что мне просто нужно «найти себя». Как будто я – потерянная варежка, а не двадцатитрехлетний человек с биполярным расстройством настроения. Но она верит в это. Иногда даже слишком. Вчера она вручила мне конверт с билетом на концерт той самой группы, которую я слушаю, когда мне особенно хреново.
– Поезжай, – сказала она. – Хуже точно не будет. Тебе остается только билет до Питера взять.
Я хотела огрызнуться, сказать что-то вроде: «А что, собственно, должно стать лучше?» Может, Катя права. В конце концов, мне нечего терять. Кроме, возможно, этой тоски, которая сидит во мне, как ржавый гвоздь. Мы с сестрой – как два разных романа, написанных одной рукой. Она – яркая обложка с глянцевыми буквами, я – потрёпанные страницы, зачитанные до дыр. Она красит ресницы перед зеркалом, я прячусь за книгой у окна. Она смеётся громко, так, что слышно даже на улице, я улыбаюсь только тогда, когда никто не видит. Ей нужны люди – толпа, вечеринки, бесконечные разговоры до утра. Мне хватает тишины, дыма сигареты и мыслей, которые не становятся словами. Иногда я смотрю на неё – на её смех, на её лёгкость, на то, как она запросто обнимает незнакомых людей – и думаю: «Как ты не боишься?» Но мы всё равно любим друг друга. Она будит меня в четыре утра, чтобы показать глупый мем. Я оставляю ей на столе чашку кофе, когда она спит после вечеринки. Она кричит на меня, что я слишком закрытая. Я молча забираю её с другой стороны города, когда у неё ломается телефон. Мы не похожи. Но, кажется, именно поэтому – не теряем друг друга. А ещё меня всегда удивляло то, насколько мы разные внешне. Мы с Катей – полные противоположности. Она – высокая, статная, с густыми темными волосами, которые струятся по спине, как река. Её карие глаза всегда смотрят на мир с лёгким вызовом – будто она уже знает, что он ей ничего не сделает. Катя ходит плавно, говорит уверенно, и даже её смех звучит, как что-то само собой разумеющееся. А я – бледная, тонкая, с белыми волосами, которые вечно путаются в ветру, и лицом, усыпанным веснушками, а так же множеством тату. Татуировки это отдельная тема. Я никогда не любила свое отражение. Зеркало было как строгий судья – всегда находило изъяны: слишком круглое лицо, неправильный изгиб бровей, родинка не там, где надо. Одежда помогала, но лишь отчасти – она скрывала, но не меняла. А мне хотелось не спрятаться, а стать собой. Первая татуировка появилась в шестнадцать. Я помню тот день до мельчайших деталей. Душное лето, комната завалена журналами с эскизами. Я три месяца копила на тату, откладывая мелочь из карманных денег и подрабатывая репетиторством.
