ПЕРВУЮ ЧАСТЬ РОМАНА ПОЗОВИ
МЕНЯ МОЖНО ПРОЧИТАТЬ НА СТРАНИЦЕ МОЕГО СОАВТОРА УЛЬЯНЫ
СОБОЛЕВОЙ https://litnet.com/book/pozovi-menya-b56780
Быть счастливым — это, наверное,
чувствовать, что ты живешь. Не знать, не понимать, а ощущать.
Кожей, клетками тела, каждым вздохом. Ощущать его на языке со
вкусом её поцелуев, под кончиками пальцев, ласкающих её скулы. Оно
затаилось в глубине её глаз, там, где я видел отражение
собственного взгляда.
– Почему любовь, Лия? – быстрым
поцелуем в губы, не позволяя ответить, потому что тогда сорвусь,
потеряю голову и наброшусь на неё, сминая такое отзывчивое тело в
руках. А я хотел знать ответ. С ней я хотел узнать те вещи, о
которых даже не задумывался до неё. – Почему смертные называют это
состояние именно так? Ведь любовь — это не чувство... Это не одно
чувство. В нём же тысячи, десятки тысяч оттенков, малыш, – прижал
её к себе, заглядывая в глаза, падая в голубое небо её взгляда, –
почему всего одним словом? Разве может оно передать всё то, что я
чувствую к тебе?
– В любви есть ласка, есть нежность,
есть забота, есть сумасшествие...– облизнула губы, шёпотом –
страсть...
– Боль, в ней бездна боли, малыш.
Когда я смотрю на тебя, мне больно от одной мысли, что ты можешь
принадлежать не мне, и я знаю, что всегда смогу причинить тебе
боль, посмей только ты... – стиснул её в объятиях, намеренно грубо,
– моя любовь до жестокости жадная, Лия. Я не отдам тебя никому.
– Если бы у любви не было названия, я
бы дала ей твоё имя…, – откинув голову назад, очертила тонкими
пальцами мои губы.
И это признание сносит крышу, потому
что моя девочка не лжёт. Она не умеет лгать мне. Искренняя.
Настолько настоящая, что хочется вдыхать эту правду с ароматом её
кожи. Искренность – слишком редкое качество среди разумных существ.
Этот мир принадлежит тем, кто плетёт паутины обмана и интриг,
вырисовывая узоры лицемерия и продажности.
Но только не Лия. Мой ночной цветок,
чей запах навсегда въелся под кожу, обосновавшись в лёгких.
Губами пройтись по скуле, спускаясь к
подбородку, жадно впитывая в себя её дыхание, сатанея, когда нежные
пальчики впиваются в ткань рубашки.
– Нейл…, – на выдохе, прямо в ухо,
еле слышно... но с таким надрывом, что последние остатки разума
покидают голову.
– Доигралась! – почти зло, потому что
вижу смешинки в уголках глаз, потому что эта маленькая женщина
управляет мной с такой лёгкостью и даже не догадывается об этом.
Потому что это не она передо мной на коленях, это я у её маленьких
стройных ног, я не в силах отказаться от неё, не в силах дышать без
неё, думать, существовать. И самое страшное – я понимаю, что у неё
это может пройти, а у меня нет, и это фатально для нас обоих.
Развернуть её к себе спиной,
впечатывая в стол, наклоняя и задирая платье, чтобы войти одним
движением, до упора наполнив собой, заставив прокричать моё имя.
Чтобы после закрыть ей рот ладонью и вдалбливаться сзади, под её
рваное дыхание и стоны. Грубо сминая грудь и оттягивая соски,
вгрызаясь в затылок, оставляя на нём следы - свои автографы. Зная,
и, дьявол, это знание было самым драгоценным в моей жизни, что она
не будет скрывать ни один из них. Что она гордится каждым из этих
трофеев.
Поймать затуманенный взгляд в зеркале
напротив и поклясться самому себе, впервые, мать её, за
тысячелетие, что она будет моей. Совсем тихо, одними губами. Но
ведь самые важные вещи на свете мы произносим про себя и только
себе.
А потом вдруг понять, что летишь с
отвесной скалы со скоростью света вниз, в пропасть без дна. А
вокруг – осколки того самого счастья острыми краями вспарывают твою
кожу, и бездна с радостью пожирает капли твоей крови. Черный
невозможно раскрасить, черный поглощает всё, потому что это цвет
боли. Теперь я знал её горький вкус. Попробовал лично, она опалила
мне внутренности, и я горел живьем в адском костре,
нескончаемо.
