Не в состоянии усидеть на одном месте, Герман стал метаться по комнате, будто зверь в клетке. Мысли угнетали настолько, что он испытывал от них тупую боль. Дальше находиться в комнате один на один со своими проблемами он не смог и, натянув куртку, помчался по лестнице, не зная куда.
Когда лицо обжег морозный ветер, пришел в себя и стал думать, что делать дальше. Застегнул молнию на куртке и пошел по улице, не обращая внимания на холод. Вдруг подумал о Тимофее. Он был его лучшим другом, но их служба в разных ротах не позволяла им часто видеться: то один был в командировке, то другой.
Подойдя к дому, где находилась его квартира, посмотрел на темные окна. Все спят. Все? Он даже не знает, Тима сейчас в городке или где-то в горячей точке. Герман уж было собрался уходить, как в кухне зажегся свет – и он рассмотрел сквозь штору силуэт друга.
Обрадованный, поспешил в подъезд. На лифте быстро поднялся на восьмой этаж и позвонил в дверь. Она открылась – и Герман увидел сонно-удивленное лицо Тимофея.
– Каким чертом тебя занесло? – только и успел спросить он, подвинутый вглубь коридора корпусом Германа.
– Выручай друг, у меня беда. Нет, катастрофа! И я не знаю, как из нее выбраться, – сказал Герман, снимая без приглашения куртку.
Тимофей открыл было рот, но тотчас закрыл его и без слов показал рукой на кухню. Зашли в неё молча.
– Кофе будешь? – спросил хозяин дома.
– Всю ночь пью. Уже тошнит от него. Поесть что-нибудь есть?
– Конечно. Сейчас посмотрю в холодильнике.
– Плов со свининой будешь?
– Буду. Оксана его здорово готовит. И соленый огурчик, если есть.
Разогрев плов в микроволновке, Тимофей поставил его в тарелке перед нежданным гостем, а рядом поставил банку с огурцами.
– Самообслуживание, – сказал он, отходя и беря турку, чтобы сварить себе кофе.
– Без проблем! Ух, какая вкуснотища! – произнес Герман, закрыв глаза и смакуя огурец.
Затем принялся за плов, нахваливая хозяйку.
– Ну, всё. Хватит комплиментов. Ими ко мне не подлижешься. Что случилось?
И Герман рассказал ему обо всём: о том, как познакомился с Таей, как влюбился в нее, словно мальчишка, о поездке к родителям, о переписке…
– Так ты от счастья свихнулся и приперся ни свет ни заря ко мне, чтобы поделиться им? – удивленно уточнил Тимофей.
– Ты не дослушал, это радостная страница моей жизни, а следующая – полная задница дерьма, и я не знаю, как мне из него выбраться, не вымазав при этом Таю. Она не заслужила этого.
– Так-так, – протянул Тимофей. – Всё, оказывается, серьезнее, чем я предположил вначале, когда увидел твою несчастную рожу в проеме двери. Валяй дальше.
Рассказ не занял много времени, но морально измотал Германа.
– И что мне теперь делать? Жениться на ней?
– Ты окончательно свихнулся от страха? Собственную жизнь ни в грош не ставишь? Тогда подумай о женщине, которая любит тебя, ждёт и готова разделить все тяготы твоей трудной профессии. Если за себя не хочешь, то ради нее борись, если она такая, как ты рассказал мне.
– Даже лучше, – буркнул Герман.
– Тогда чего сопли развесил и размазываешь по роже?
– Так если верить Тамаре, она носит моего ребенка. Не могу же я допустить, что он родится незаконнорожденным и вырастет безотцовщиной. Меня не поймут родители, хотя Тая им очень понравилась.
