Тяжёлая голова, глухой туман в памяти…
Слепо пялюсь в раскачивающийся надо мной потолок. В воздухе
висит смрад из паров алкоголя и сладких, чертовски сладких
духов.
Подташнивает.
Подо мной смятая простыня, в ногах комом лежит одеяло.
Вдруг понимаю, что в этой постели не один. Это осознание
вспарывает меня до мяса.
Медленно сажусь, свешиваю ноги, упираюсь стопами в пол.
У тумбочки – скомканная тряпка, в которую превратилась футболка
из коллекции «Монако».
Это моя футболка.
Джинсы карго в метре от неё.
Вся моя одежда разбросана по полу. И бельё тоже.
Фак!.. Нихрена не помню.
Вчерашний день - белое полотно.
Обхватываю голову руками, крепко зажмуриваюсь. Мне нужна пара
минут… Пара минут, чтобы перевести дыхание.
Но за две грёбаных минуты реальность, в которой я проснулся, не
меняется и не исчезает. Нет, она тут. Я в ней. И я звиздец, как
облажался.
Растираю шею, лицо, скребу пальцами плечи… Мне душно в
собственном теле.
Выпрямляюсь и с шумом втягиваю носом воздух. От резкого движения
все предметы вокруг начинают качаться ещё больше. Обернувшись, всё
же смотрю на вторую сторону кровати.
По подушке разметались чёрные как смоль волосы, обнажённое тело
прикрыто простынёй. Одна нога вылезла наружу, и на щиколотке видна
пошлая наколка – шипастая роза.
Твою-то мать!
Голова начинает пульсировать от новой вспышки боли.
Мелодия. Мой телефон звонит.
Тянусь к тумбочке, смотрю на имя абонента.
«Катя».
Катюша, Котёнок, Кошечка моя.
Боже!..
Положив телефон на кровать, продолжаю слушать мелодию. Склонив
голову, с отчаянием вцепляюсь в волосы.
Я потом… Потом тебе перезвоню… Всё же обойдётся, да?
Я всё объясню!
Вызов обрывается, и через несколько секунд коротко звякает
уведомление о входящем сообщении. Потом ещё одно. И ещё. И ещё. И
ещё…
Тяжело сглотнув, устремляю взгляд на экран. Мазнув по нему
пальцем, открываю сообщения.
Катя: Ненавижу тебя!
Катя: Ненавижу…
Катя: Ненавижу…
Катя: Ненавижу…
«Катя загружает фотографию».
А я просто жду. Кажется, сердце моё перестало биться.
На фото – я. В этой постели. Вид сверху. Словно кто-то сделал
его за пять минут до моего болезненного пробуждения. Обнажённая
девчонка на кровати в той же позе, что и сейчас.
Что я смогу, мля, теперь объяснить?
Сползаю на пол, прижимаюсь спиной к кровати.
Котёнок мой…
Я же обещал не ранить её...
Макар
Надев тёплую парку и завалившись на шезлонг, зависаю в телефоне.
Тупо листаю новостную ленту в ВК, особо не вчитываясь в эти самые
новости.
Два дня в родительском доме – считай, как неделя. А я на месяц
тут.
Нет, предки у меня супер, но от их сочувствующих взглядов я
чертовски устал.
– Это просто кризис, Макар, – постоянно повторяет мама. – Ты
восстановишься, всё будет хорошо.
– Нужно показаться другому специалисту, – убеждает отец.
Больше спецов, больше докторишек... Ещё больше?! Психиатров,
терапевтов, хирургов? Каких?
У меня был разрыв мениска. Операция по извлечению повреждённых
частей длилась от силы минут пятнадцать. Потом в колено вкачали
какую-то жидкость и обещали, что я даже хромать не буду.
И вернусь в команду. И продолжу свою футбольную карьеру.
Но я хромаю, мля…
Хромаю! А докторишки разводят руками и говорят, что это всё из
моей башки. Мол, я сам себе надумал. Посттравматический синдром и
что-то ещё, не помню…
В академии я на дистанте. Вернулся в родные пенаты, чтобы
прочистить мозги. Ещё на свадьбу к Дамиру попасть надо. И вообще,
прогуляться по родным местам. Старая школа, футбольное поле…
– Макар! – зовёт меня мама, и я нехотя встаю с шезлонга.
Захожу в дом. Мама чисто по инерции бросает взгляд на мою правую
ногу и тут же переводит его на моё лицо. И вновь это удушающее
сочувствие в её глазах…
