«Грязь, грязь… лужи, и снова грязь, еще грязь. Потоп
настоящий… грязь, грязь, грязь…», – такие мысли крутились сейчас в
голове Славы, прыгающего между лужами. Он не любил весну, по
крайней мере до того момента, пока на земле не останется ни грамма
грязи, а ведь такие весны каждый год, особенно на не
асфальтированной, и даже не посыпанной щебенкой, дороге. А такие
дороги всегда в маленьких селениях, которых и селом назвать трудно.
Домов так, около двухсот, и народу до тысячи человек. Тут и шагу не
ступить, и влево не плюнуть – все вмиг всё будут знать, от мала до
велика.
Слава прыгал между лужами, погружаясь по щиколотку в
жижу, и бранил всё, на что падал его взгляд. Он не любил это село,
этих болтливых людей и всё, что с ними связано. Ему больше по душе
теплые сухие улицы города, его шум, топот многочисленных ног. В это
время грязь заманила Славу в особенно глубокую яму и провалившись
по икру, он громко выругался. Для таких случаев и бывают резиновые
калоши до колен, что он одел. Приостановившись на мгновение и
осмотревшись – никто не выглянул ли из окна – пошел дальше, кутаясь
в латаную куртку.
Стояла глубокая ночь и на улице хоть глаз выколи, но
Славе посчастливилось провалиться в яму под двором старой бабы
Карины, вот ведь счастье! С такой бабой никакая ночь не поможет,
завтра же с утра будет судачить, что вновь хулиганил
бездельник-внук старого Цапина. Болтливей сплетницы не сыскать,
наплетет бог весть что!
Слава жил со своими дедушкой и бабушкой с рождения. Ему
говорили, что мать умерла при родах, а сам папаша так и не
объявился, толи не хотел с ним знаться, толи вообще о нем не знал.
Бабушка с дедушкой вырастили его, не скрывая правды. Выкормили,
воспитали, вложили всю свою любовь в единственного внука. В 14 лет
он провел в последний путь бабушку. Горя-то было! Дедушка вскоре
слег и Славе пришлось взять все обязанности кормильца на себя. С
четырнадцати лет он ездил в город учиться в колледж и жил в
общежитии на последние деньги семьи, что приходили с пенсией. На
каникулах подрабатывал, но тех денег хватало только на лекарства.
Он проклинал свою судьбу и отца, бросившего его на произвол судьбы,
пока три года назад его не забрали в другую школу, где он получал
стипендию и дополнительные выходные для ухода за дедушкой, которые
он, соответственно, отрабатывал потом.
Сейчас пасхальные каникулы и он приехал домой. Все
остальное время пока он учится, с ним сидит соседка, которой он
высылает деньги и лекарства. Доктор выписывает все новые и новые
лекарства, а дедушке все хуже и хуже. Полгода в кровати, отнялись
ноги, слабый аппетит. Говорят, что ему недолго осталось. Иногда
Слава молился о его скором уходе, чтобы тот не страдал. И вот
сейчас посреди ночи у дедушки осложнилось дыхание. Слава дал выпить
ему последнюю ложку сиропа и теперь нужно купить новое, и
желательно до утра. Утром все всегда повторяется.
Слава остановился у вывески бара – свет горел в нем до
часу ночи. Он зашел и скривился от запаха сигарет, самогона и пива
– не самое приятное сочетание. У стойки стоял пожилой мужчина,
облокотившись на стол и слушая мужиков за столом рядом. Увидев
Славу, он сразу улыбнулся.
– О, Слав, здоров! Как Петя? Еще не откинулся?
Эта фраза звучит каждый раз, зайди он в бар или
магазин.
– Как всегда, – ответил он привычной фразой.
Никита – бармен и владелец этого заведения. Но, ко
всему прочему, и аптекарь.
– Дядь Никит, можете дать сиропа?
– Не вопрос.
Слава скромно вытянул пригоршню монет и пару купюр на
стол, дома осталось совсем немного. Бармен загреб все себе в кассу,
а взамен протянул коробочку лекарств. Дело закончено, но Слава
решил чуток посидеть. Возвращаться в холодный темный дом не очень
хотелось. С дедушкой до утра все будет хорошо.
