– Это Алиса. Милая, расскажи о
себе.
Маленькая девочка с надеждой подняла
карие глазки.
– Меня зовут Алиса. Мне четыле года. Я
люблю лисовать.
Взрослые, которых она видела перед
собой, приятно улыбнулись ей.
– Привет. Ты такая умная девочка. И
какое у тебя красивое имя. Теперь ты будешь жить с нами. Можешь
называть нас мамой и папой.
Маленькое сердце Алисы затрепетало.
***
– Послушайте, я не собираюсь нянчиться
с ними. Ладно, если б все произошло случайно, но убийство на почве
ревности и самоубийство – это перебор. Не факт, что они не такие
же. Да еще старшая дочка их странная такая. Я знаю, что ее
удочерили, но не пролить и слезинки... Неужели она не любила
приемных родителей? Неблагодарная. Они ведь так заботились о ней. И
все-таки, хоть я и их родная тетка, но брать их к себе не
собираюсь.
– Но кто-то же должен за ними
присмотреть. У меня самой двое детей, мне некуда. А кому переходит
этот дом?
– Его бы хоть продать. Хотя сомневаюсь,
что кто-то купит его, зная про самоубийство. А может, не сообщать
это? Сказать, что погибли в аварии. Точно, а деньги перейдут
нам.
– Согласна. Мне как раз ремонт
делать.
– Послушайте! Вы же их родственники.
Неужели никого не заботит их судьба?
– Я же сказала, что у меня и так два
спиногрыза дома сидят.
– А я постоянно выезжаю за границу, и
поэтому не смогу за ними следить... Вспомнила! У нас ведь бабка
осталась за городом жить. Пусть останутся у нее. Хотя не думаю, она
сама еле ходит. Слушай, ты же кумом приходился брату, так и забирай
их.
– Вы, вообще, о чем? Разве не
понимаете, что вы их единственные родные...
– Если так печешься о них, то забирай,
а не спихивай на других.
– Но... я не могу.
– Ха, и чем ты лучше нас? Да не
волнуйся так, они и в детдоме неплохо проживут. Но помочь я им могу
только в плане поисках хорошего детского дома. Да и раз в году могу
навестить. Согласна, сестренка?
– Ага. Полностью поддерживаю...
Семилетняя девочка, все это время
сидящая за дверью гостиной, все прекрасно слышала. В темноте
комнаты, прижавшись к ее худенькой груди, почмокивал во сне
двухлетний братик, о котором она всегда мечтала. Но теперь она
снова может оказаться одной. Уже познав жизнь в счастливой семье,
вернуться в детдом – худшего приговора не может и быть. А что же
будет с ее братиком? Хорошо, что он не видит ее сейчас, ведь
сдерживать слезы в течение двух дней слишком больно...
***
– Я не хоцу бес Алисы! Я не хоцу!
Трехлетний мальчик отчаянно цеплялся за
руки своей сестры.
– Разве ты не хочешь иметь маму и папу?
Они тебя очень любят и хотят, чтоб ты жил с ними, – убеждала его
воспитательница. – Они купят тебе машинку, ту, что ты хотел.
– Масинку? – глянул на нее малыш. – Я
хоцу масинку. А я могу потом поиглать с Алисой?
– Конечно, поиграешь. Ведь так,
Алиса?
Девочка смотрела в мокрые глаза брата,
полные надежды. Выдавив из себя улыбку, она кивнула.
– Я поиграю с тобой.
– Вот видишь, – облегченно выдохнула
воспитательница. – А теперь пойдем. Мама с папой уже ждут тебя.
– Мама и папа?
– Да. Они очень счастливые...
Мальчик сразу и позабыл о сестре, и она
осталась одна в пустой комнате. Она не заплакала, так как знала,
что за это ее все равно не заберут с ним. Как она и думала: только
что навсегда забрали последнего близкого ей человека.
***
– Алиса уже достаточно большая девочка
и самостоятельная. Ей восемь лет. Она весьма активная, хоть и
немного замкнутая. Но это все пройдет. Так ведут себя почти все
дети в детских домах. Она уже была удочерена, но, спустя три года,
в связи с гибелью ее приемных родителей, ей пришлось вернуться
назад. Вместе с ней был ее младший брат, что родился в той семье.
Его усыновили спустя четыре месяца после смерти его родителей.
