Когда от голода сводит желудок, запах
свежей сдобы такой манящий, такой сладкий, такой…
— Лер ты булку доедать будешь?
На плечо плюхается рука.
Оборачиваюсь: надо мной, устроившейся на скамейке возле института,
всем центнером живого веса возвышается Савелий.
— Руку убрал. Не Лера, а Валерия.
Булку не дам.
Нет, я не жадная, но зарплата за
неполный день в цветочном магазине мизерная, в таких
обстоятельствах даже обычная булочка — сокровище. Вот такая она,
расплата за то, что против воли отца поступила в институт в другом
городе.
— Это моя еда, купи себе сам. — От
более жёсткого посыла его спасает лишь моя надежда вечером наесться
шашлыками в честь начала учебного года.
— Тебе жалко, что ли, Лер? Дай,
а-а-а, — канючит упитанный «голодающий».
— Жена будет давать.
— Сейчас же вторая пара начнётся, я
не успею…
Ой, время! Заворачивая недоеденную
булочку в салфетку, на ходу бросаю её в сумку. Но мчусь не к
крыльцу двухэтажного института, а к воротам.
— Я тебе этого не прощу. Жадина!
Ой, да не прощай, только снова на мою
еду не покушайся.
Проклиная забывчивость, несусь к
остановке. Мне же сказочно повезло отхватить место в рекламе
маникюрного и свадебного салонов, как я могла забыть о фотосессии?
Деньги за неё отчаянно нужны, а я забыла. Как? Ответ прост: спать
надо больше. Только учиться, подрабатывать и спать нормально никак
не получается.
Вдалеке маячит маршрутка. Тридцать
третья, пусть будет тридцать третья!
Но подъезжает переполненная
семнадцатая. Ладно, подойдёт, до салона немного дойти
останется.
Втискиваюсь в набитую маршрутку,
благо фигурка миниатюрная, много места не занимаю. Но как же воняет
потом! Хоть не дыши. Под моей ногой вдруг оказывается чья-то
туфля.
— Простите, пожалуйста. —
Извернувшись, между чужих плеч протягиваю водителю деньги.
— Понаехали, — бормочет случайно
обиженная мной пассажирка.
Голос у неё мерзкий, как у вахтёрши
общежития, вечно дающей «ценные» советы: «Юбку покороче надень,
ляжки покажи, может, хахаля найдёшь, не придётся по подработкам
бегать. Хорошо хоть мозгов хватило в блондинку перекраситься».
Только я не красилась и не совсем блондинка: волосы русые с золотым
отливом. Мамино солнышко и золотко, как она называла меня в
детстве. И я точно не хочу отношений ради денег, я хочу быть
чьим-нибудь солнцем, и чтобы у меня было своё большое и сильное
солнце, а там и наши золотки.
Тряска заканчивается резкой
остановкой. Выскочив на раскалённый асфальт, перевожу дыхание.
Жутко хочется пить.
Впереди автомат с напитками. На ходу
засовываю руку в карман и перебираю последние монеты. Дальше
затягивать пояс просто некуда, так что перетерплю. Надеюсь, в
салоне есть кулер. Я должна успеть на эту фотосессию и выбить
аванс.
Я справлюсь!
***
Только кажется, что позировать в
рекламе легко, а на практике ради удачного кадра приходится изрядно
попотеть как модели, так и фотографу. Меня готовили, а потом
крутили и фотографировали пять часов. Но я справилась, будет что
положить в портфолио и холодильник. Эта мысль согревает лучше
солнышка.
Шелестит листьями небольшой лес,
потрескивает костёр, и запах шашлыка плывёт над рекой, а я
бессовестно отлёживаюсь на мягком пледе и любуюсь трудами
педикюрного мастера. Заходящее солнце играет в цветах из страз,
украшающих ногти. Жаль, тепло уходит и в босоножках ходить уже
прохладно… А какие роскошные свадебные платья я сегодня надевала —
словами не передать! Три из них особенно запали в душу: их
воздушные белые кружева окутывали меня, будто облака. Настоящие
наряды принцессы! Просто мечта. Вот бы однажды надеть такое на свою
свадьбу.
Ладно, о любви и свадьбе помечтаю
позже, когда встречу кого-нибудь достойного. А пока надо
наслаждаться сегодняшним вечером. Как никак, первый раз как
взрослая отдыхаю с ребятами на природе. И хорошими ребятами. Света,
например, по приезду отзвонилась маме и сделала это совершенно
спокойно, без ворчания о мешающих жить предках.
