Вика.
Москва встречает меня серым небом и прохладным воздухом,
пропитанным знакомыми запахами. Аэропорт шумит, суетится вокруг, но
я иду по нему как в тумане. Никто не встречает, никто не ждёт. И
это правильно. Я вернулась одна, как и уезжала.
Выхожу на стоянку такси, оглядываюсь. Москва — мой дом, но
сейчас она кажется чужой, как будто я никогда здесь не жила.
Вдохнув поглубже, подхожу к первому свободному водителю.
— Куда едем? — спрашивает мужчина лет сорока, бросая взгляд на
мой живот.
— Кутузовский проспект, — отвечаю я.
Он кивает, помогает загрузить чемоданы.
Машина плавно выезжает с парковки. Я смотрю в окно, вглядываюсь
в улицы, которые знаю наизусть. Прошло полгода. Полгода, которые
перевернули мою жизнь.
— Вам помочь с чемоданами до квартиры? — вдруг спрашивает
таксист, когда мы подъезжаем к нужному дому. — Вам одной тяжело
будет.
Я смотрю на него, потом на чемоданы. Честно говоря, я не
подумала об этом.
— Если вам не сложно…
— Конечно, помогу.
Он берёт оба чемодана, заносит их в подъезд, поднимает на лифте,
ставит перед дверью квартиры. Я достаю ключи, открываю дверь.
— Спасибо вам, — говорю искренне, протягивая ему купюру.
— Да не за что. Берегите себя, — кивает он и уходит.
Я вхожу в квартиру, закрываю за собой дверь, ставлю ладонь на
живот. Здесь ничего не изменилось. Те же стены, те же книги на
полке. Дом. Но я чувствую себя чужой.
Спать не хочется. Тело гудит от перелёта, но голова работает.
Надо ехать к Оле.
Больница пахнет антисептиком и лекарствами. Я захожу в палату, и
Оля, увидев меня, буквально замирает.
— Ни хрена себе! — выдыхает она, таращась на мой живот. — Ты… ты
что, беременна?!
Я закатываю глаза.
— Нет, просто решила протестировать подушку под одеждой.
— Вика! — Она хлопает себя по лбу, потом взмахивает руками. —
Это что за приколы? Почему я узнаю об этом вот так?!
Я улыбаюсь, сажусь рядом.
— Ну… сюрприз?
Оля ещё пару секунд шокированно смотрит, потом закатывает
глаза.
— Сюрприз?! Вика, это же… седьмой месяц? Ты… ты вообще в своём
уме? Лететь на таком сроке! Почему ты мне не сказала?!
Я вздыхаю.
— Потому что ты бы отреагировала вот так.
— А как мне ещё реагировать?! — Оля обхватывает голову руками,
смотрит на меня в упор. — Ты беременна. Ты летала через полмира
одна. Ты… ты вообще думала, что могло пойти не так?
— Оля…
— Нет, ты скажи мне честно! Что у тебя в голове творится?!
Я смотрю на неё, чуть улыбаюсь.
— Всё будет хорошо.
Она фыркает, качает головой.
— Ой, ну конечно, скажи ещё «я справлюсь», и я тебя точно
ударю.
Я смеюсь, но потом замолкаю, смотрю в окно.
— Оль, я действительно справлюсь. Я просто не могла не
прилететь. Ателье, ты… всё это не могло ждать.
Она смотрит на меня долго, потом фыркает.
— Ну да, конечно. Ты ж у нас героиня. Только героиням иногда
надо, чтоб рядом был кто-то, кто поймает, если они споткнутся.
Я знаю, что она права. Но сейчас… я просто не могу.
— Дай мне немного времени, ладно?
Оля смотрит на меня долго, потом вздыхает.
— Ладно. Но учти, я буду тебя терроризировать, пока ты тут.
— Ну хоть что-то стабильное, — усмехаюсь я.
Оля усмехается в ответ, но я вижу, что за этой улыбкой
скрывается беспокойство.
— А что, может, мне тоже за вторым пойти? — вдруг заявляет она,
сложив руки на груди. — Какие наши годы, а? Ты-то уже разродилась
на второй круг, так почему мне не рискнуть?
Я фыркаю, качая головой.
— Ну да, давай, поддержи меня в этом безумии, чтоб вместе
мучиться.
Оля закатывает глаза.
— Так и знала, что ты меня не поддержишь. Вот найду себе
кого-нибудь с красивыми генами и рожу, назло тебе.
Мы обе смеёмся, но за этой лёгкостью я вижу, как её взгляд
меняется, становится мягче.
— А если серьёзно… — Оля смотрит на меня долгим взглядом. —
Вика, ну ты вообще в своём уме? Прилететь на таком сроке! Ты же не
девочка уже, у тебя перелёты должны быть под запретом!
