Я стояла на площадке Машиного дома и держала лифт. Вернее,
стояла одной ногой на площадке, а другой – в лифте. Каждые тридцать
секунд железные створки норовили закрыться, но, наткнувшись на
препятствие, мою ногу то есть, снова с лязганьем раздвигались. И
так уже пять минут.
«Хорошо, что лифтов два, не то бы соседи уже прибежали
ругаться», - вздохнув, подумала я. – «Где там Маша с Серегой
застряли?»
Настроение, такое радужное с утра, неумолимо портилось. Мысль
плюнуть на все и сбежать домой, к компьютеру, тапочкам и
припасенным на черный день шоколадным конфетам с каждой минутой
ожидания становилась все более привлекательной.
В лифте, который я так упорно караулила, стояли многочисленные
сумки и пакеты – самое необходимое для празднования дня рождения за
городом в большой компании. И еще то, что Маша, вопреки нашим с
Сережкой совместным уговорам, посчитала таковым. Для чего,
например, ей понадобились три зонта, мы так и не поняли, а отвечать
она отказалась. Только улыбнулась хитро и многозначительно, а нам
не оставалось ничего другого, кроме как смириться.
На то, чтобы занести все в лифт, потребовалось несколько
заходов. Под конец мы с Серегой уже чуть не подпрыгивали от
нетерпения, мечтая, наконец, отправиться. Еще бы! Машка – известная
хлопотунья и вокруг нее всегда, каким-то мистическим образом,
рождается суета. С ней даже поход в магазин за парой батонов и
майонезом становится событием. Вот и сегодня. Кутерьма со сборами
началась часов в восемь, а сейчас время на часах неумолимо
приближалось к двенадцати. И это несмотря на то, что продукты, в
большинстве своем были куплены заранее, а мясо – замариновано еще с
вечера!
Так вот, когда все было загружено в лифт, мы с Серегой, не
скрывая вздохов облегчения, одновременно потянулись к кнопке
первого этажа, и… тут Машка вспомнила, что забыла положить газеты.
«Я быстро!» - воскликнула она и, выпорхнув из лифта, метнулась
обратно в квартиру. Через пару минут, когда «быстро» в общепринятом
смысле закончилось, Сережа, скрипнув зубами, решил сходить
проверить «куда она провалилась» и до сих пор не вернулся. Выждав
немного, я вытащила телефон, нашла его в списке имен и нажала
кнопку. Звонить Машке не стала, потому что желание высказать
дражайшей подружке все, что думаю о ней и ее методах организации,
было слишком сильно, а ссориться не хотелось.
Трубку сняли после третьего гудка.
- Идем уже! – рявкнул Серега и отключился. Не знаю, что
заставило их задержаться, но терпение парня было на исходе.
«Долго продержался», - мысленно хмыкнула я.
Обычно парни-помощники сбегали от Машкиного хозяйственного
террора уже через полчаса. При этом они были столь обескуражены ее
напором, что не всегда находили в себе сил придумать благовидный
предлог. Сергей побил все рекорды терпения, потому что хотел мне
понравиться. Я знала об этом: замечала взгляды, которые он бросал
украдкой, «случайные» прикосновения, которых было слишком много для
случайностей…
«Извини», - подумала я.
Сергей был очень симпатичен и мил, но представить его своим
парнем я не могла. К тому же еще слишком свежи были воспоминания о
Роме и его предательстве.
Промаявшись у лифта еще пару минут я, наконец, дождалась Машку с
Серегой. Парень тащил штук пять туго набитых пакетов. На мой
вопросительный взгляд он только скривился. Подружка же продолжала
щебетать, как ни в чем не бывало:
- Звонили Валера с Юлей, говорят, что немного задержатся – им
мелкую к бабушкам завезти надо.
Я только вздохнула и взмолилась, чтобы высшие силы, кем бы они
ни были, ниспослали терпения. Много, много терпения.
Собственно, всему виной была традиция, появившаяся еще когда мы
в школу ходили. Почти как в том «новогоднем» фильме: каждый год, на
Машин день рождения, мы всей компанией выбирались за город, к Маше
на дачу. Хотя, какая дача! Смешно звучит, право слово. Просто
участок в шесть соток на окраине огородного массива, маленький
домик, банька и прудик в сотне метров. В конце августа – лучшее
место для отдыха. К тому же, там мы никому не могли помешать
громкой музыкой: в соседях у подружки числилось несколько молодых
семей с детьми, которые в конце лета уже перебирались обратно в
город, готовить чад к школам и садикам.
