Торнтон,
Западный Йоркшир, Англия, 1854 год.
— Дэйзи, ты
же знаешь, нам туда нельзя, — без особого протеста сказал Джон.
Просто,
чтобы хотя бы изобразить видимость здравомыслия. На самом деле, ему тоже было
интересно узнать, почему родители запрещали гулять в лесу. Они вообще многое не
позволяли: дети совсем не могли пересекать границ владений. Причём причину
такой осторожности никто не объяснял. Но больше всего родителей злило, даже
пугало одно упоминание таинственного леса, раскинувшегося за воротами города.
Именно поэтому дети хотели погулять там.
— Пошли, —
Дэйзи уверенно потянула брата за рукав, и Джон охотно пошёл за ней.
Если для
него это было просто любопытством, то восьмилетняя Дэйзи воспринимала всё
иначе. Для неё всё казалось настоящим приключением. Чем страшнее становилось,
тем сильнее хотелось это испытать. Она не любила, когда всё шло не так, как
хотелось. Всё, чего Дэйзи когда-то боялась, становилось её ближайшей целью.
Так, например, в шестилетнем возрасте, испугавшись стоящей неподалёку лошади,
она заставила брата научить её ездить верхом.
Двенадцатилетнему
Джону многие могли бы дать и больше — и внешне, и по характеру. Не по годам
развитый, он, при своём уме, силе, ловкости и смелости, часто уступал идеям
Дэйзи. Её азарт и непокорность взаимно дополняли его неуверенность и
серьёзность, и поэтому им было хорошо вместе.
Чем больше
они заходили вглубь леса, тем сильнее Джон сомневался, что могла быть какая-то
опасность. Конечно, родители неспроста запрещали тут гулять, но не стоило
придавать значения их страху. Они вообще всегда слишком волновались, даже по
мелочам.
Скорее
всего, здесь просто водились хищные звери, с которыми лучше не встречаться в
одиночку. Но Джон и Дэйзи не собирались заходить в самую чащу. Они только
чуть-чуть побродят. Ничего страшного не случится.
Высокие
ветвистые деревья с густой листвой создавали такую тень, что почти ничего
нельзя было разглядеть. К тому же, на дворе и так стояла ночь: они вышли из
дома тайно, когда все, включая прислугу, спали. Сторожевой тоже дремал — удача
явно была на их стороне.
— Дэйзи, где
ты? — крикнул Джон, двигаясь наощупь.
Судя по
всему, он зацепился за какой-то колючий куст, и поцарапал себе руку. Неприятное
ощущение. Джон остановился, вслушиваясь в тишину леса. Было слышно, как хрустели
ветки под ногами сестры, как пролетела неизвестная птица, как где-то вдали
завыл волк.
Так, всё,
пора убираться отсюда. Идея прогуляться в запретном лесу перестала казаться
хоть немного привлекательной.
— Я зажигаю
факелы! — наконец, беспечно откликнулась Дэйзи. — Нам нужно осмотреться. Здесь
такой воздух!
Осмотреться?
Серьёзно? Здесь зябко и боязно, и, судя по некоторым звукам, небезопасно. Хотя
воздух действительно казался на редкость чистым и свежим. Но это совсем не
повод задержаться.
— Я иду к
тебе, — шагая на её голос, предупредил Джон.
— Тогда
догоняй, — не реагируя на его серьёзность, улыбнулась Дэйзи.
Передав ему
горящий факел, она упорхнула куда-то вдаль.
Ему ничего
не оставалось, как кинуться вслед. Не бросать же её здесь! Проклиная всё на свете,
Джон бежал, с трудом догоняя из-за настороженности, с которой относился к
каждой кочке. И, хотя теперь путь был освещён, он всё равно умудрился
зацепиться за что-то.
Джон с
раздражением остановился, чтобы стряхнуть с себя очередную цепкую ветку, но тут
же замер, потеряв способность дышать. То, что цеплялось за него, было
человеческой рукой — холодной, как смерть, но всё же человеческой. Медленно,
очень неуверенно и робко Джон повернул голову в сторону ледяного незнакомца…
Дэйзи резко
затормозила, услышав крик брата. Он ещё никогда так не кричал. Случилось что-то
по-настоящему ужасное. И, как бы ни был искажён голос брата сейчас, она знала:
это он. Чувствовала это.
