— Борис Александрович, к вам посетительница, — сказала помощница Лиза, заглянувшая ко мне в кабинет, чтобы забрать чашку из-под кофе.
Я бросил взгляд на часы — конец рабочего дня. Кого там принесло?
— У нее назначено?
— Нет. Она сказала, что по личному делу. — Лиза недовольно поджала пухлые губы.
— Представилась?
— Да, сказала, что ее зовут Ангелина.
— Ангелина? — Во рту вдруг пересохло, а сердце пропустило удар.
— Да, Ангелина Аркадьева. Сказать ей, что вы не принимаете?
Сердце теперь, как сумасшедшее, совершало какие-то странные кульбиты и неистово колотилось о ребра. Я схватил графин с водой и, плеснув в стеклянный стакан, осушил его залпом.
— Борис Александрович? — окликнула меня Лиза, вырывая из мыслей.
— А? Что?
— Так я скажу ей, что вы по личным вопросам не принимаете? — ехидно улыбнувшись, спросила Лиза.
— Нет, пусть проходит…
Я откинулся на спинку кресла. Неужели она? Пришла? Зачем? Сердцебиение успокоилось, самообладание вернулось. Я накинул на лицо безразличное холодное выражение.
Дверь отворилась, и в кабинет вошла Ангелина.
— Здравствуй, — замявшись у порога, робко произнесла она.
А я снова стал сам собой. Кажется.
— Здравствуй. — Я не стал подниматься ей навстречу — велика честь.
Она так и осталась стоять у порога, а я беззастенчиво ее рассматривал. Будто и не прошло семи лет. Геля почти не изменилась. Все такая же стройная. Все такая же прекрасная. Все такая же холодная. Только вот надменность из серых глаз исчезла, а меж красиво очерченных темных бровей пролегла хмурая складка. Я знал почему, только вот не мог понять, что привело эту Ледяную Принцессу ко мне на порог.
— У тебя ко мне какое-то дело? — наконец нарушил я накалившуюся до предела тишину.
— Да, — кивнула она, сбрасывая оцепенение. Шагнула к столу, но снова замерла в нерешительности. — Думаю, ты слышал про моего отца…
— Слышал, — не стал отрицать я.
Глупо было бы притворяться, что я не знаю того, о чем вот уже вторую неделю кричат все СМИ: известный бизнесмен и меценат Андрей Аркадьев покончил с собой, пустив пулю в рот.
— А о том, что он разорился, ты тоже слышал? — нервно дернув плечом, Ангелина взглянула мне прямо в глаза.
Этого я тоже не стал отрицать. Не знаю, что известно Геле, но отец-то ее разорился во многом благодаря мне.
— Ты пришла мне что-то предъявить? — презрительно спросил я.
— Нет… Мне нужна помощь.
Я не смог сдержать удивления, которое Ангелина сразу же считала с моего лица.
— И чем же я тебе могу помочь?
Наверное, нужно было предложить ей сесть. Так бы сделал любой джентльмен или хорошо воспитанный мужчина. Ну или хотя бы мужчина, уважающий стоявшую перед ним женщину. Я не был ни первым, ни вторым, ни третьим, а потому мне нравилось смотреть на нее снизу вверх, сидя в удобном кресле, пока она стояла там и просила… О чем же она меня просила?
— Мне нужны деньги, — ответила Ангелина.
— Деньги? — изогнул я бровь.
— Много денег.
— Зачем?
Она молчала, будто сомневаясь в разумности своего прихода сюда. И правильно делала. Я тоже сомневался.
— Садись. — Я наконец-то соизволил кивнуть на стоявшее напротив кресло.
Она села на самый край, держа спину прямо и сложив руки на коленях. Как школьница, ей-богу!
— Рассказывай.
Мне не понравилось то, что я услышал, а еще не понравилось, что сразу же понял: я помогу ей. Не мог не помочь.
— Они пришли к нам с сестрой сразу после похорон… Оказалось, что отец задолжал этому человеку огромные деньги. У него их не было… Когда-то были, но не теперь. — Она не смотрела мне в глаза, уткнувшись взглядом в какую-то невидимую точку на поверхности темного стола. — Сказали, что его смерть ничего не меняет, что теперь мы с сестрой должны вернуть эти деньги и что сумма будет увеличиваться на один процент с каждым прошедшим днем. Сказали, что если через десять дней мы не отдадим долг, они… Они пустят мою сестру по кругу, а потом будут каждый день отрезать от нее по какой-нибудь части тела, пока я не отдам долг. А потом сделают тоже самое со мной и с матерью…
