Часть 1. Кольцо, лужа и знакомство с грубияном.
Пенелопа.
Всю мою жизнь меня преследует полоса невезения. Она настолько
длинная, что с трудом могу вспомнить, когда мне хоть немного везло.
Можно с иронией заметить, что так вообще-то не бывает, да и
невезучей назвать меня нельзя. Все время не везти, не может, после
черной всегда наступает белая полоса. По крайней мере, так вещала
Провидица в храме на еженедельных проповедях.
«Делайте добро другим людям, даже
незначительное, и оно к вам вернется!» – кричала то ли в
наркотическом угаре, то ли в религиозном фанатическом экстазе
старая ведьма.
Странно, наивной Провидицу не
назовешь, а такие сказки рассказывает.
Выдыхаю пар изо рта, стираю пот со
лба. Зима не радует своей погодой: то мороз такой, что на улицу не
выйдешь, то снег заваливает по первый этаж. Вот и теперь, моя нога
соскользнула по мокрому снегу, проваливаясь почти по щиколотку в
лужу.
Приехали! Я так простужусь, пока до
отеля дойду!
Сморщилась, чувствуя, как через дыру
с левой стороны в обувь заливается вода. Сапоги мои отслужили уже
не одну зиму и передаются в моей семье почти как семейная реликвия,
от старшей сестры к младшей сестре. Учитывая, что я тринадцатая
дочь в семье, их бы надо было давно выбросить и купить новые. Но на
новые деньги жалко тратить, их и так все время не хватает. Когда-то
эти сапожки были красивы: черные, с красной вышивкой. Но сейчас я
не отказалась бы от самых обычных валенок, главное, чтоб было
тепло. Нагнувшись, стряхиваю мокрый снег с единственных, как и эти
сапоги, колготок. Тонкой шерстяной ткани еще служить и служить мне
укрытием от пронизывающего до костей ледяного ветра Мертвого
моря.
В длинной юбке непривычно и
неудобно, надо было брюки надеть. Наверное, зря я сегодня так
разоделась. Жаль, но уже поздно что-то менять, а просто не прийти
на собственный выпускной глупо и опасно. Глупо, потому что я на
него скидывалась. Опасно, потому что некоторые могут это
неправильно понять. Даже на подруг мне не везет.
Невезение появилось у меня еще в детстве, когда изрядно подвыпивший
отец возвращался домой и начинал драться и скандалить с матерью.
Когда была поменьше, всегда пыталась защитить мать, за что нередко
получала и сама. Тогда мама была для меня олицетворением добра, а
отец злом, по крайней мере, когда он был пьян. Немного повзрослев,
я поняла, что отношения родителей не совсем так просты, и не все в
мире делится на белое и черное. Ведь каждый раз, стоило отцу
появиться на пороге, мама проклинала папу. Тот тоже не оставался в
стороне, нередко напоминая, как когда-то давно украл её у какого-то
злобного аристократа, и теперь она ему ноги должна целовать, а не
сковородкой угрожать.
Однажды, во время одного из подобных
вечеров, задумавшись над отношениями своих родителей, я поняла, что
у них какая-то странная любовь. Непонятная, отличающаяся от той,
которую восхваляют в книжках, но все же любовь. В тот вечер, я
поняла, что любовь бывает разной. Чаще всего совсем не такой, как в
любовных романах и в сказках. И пока я обдумывала, насколько
извращенной была любовь моих родителей, мне прилетело сковородкой в
лоб. К моему удивлению, когда очнулась и поняла, что произошло, моё
"мертвое" тело уже покоилось в деревянном гробу, на скорую руку
сделанном из кормушки для свиней. Хоть закопать не успели, только
отпевать начали. Вот лицо у Провидицы вытянулось, когда посреди
речи о бессмертии души я попросила дать мне одеяло, чтобы эту
бессмертную душу не простудить. Жаль, потом не смешно стало, когда
родители не обрадовались моему возвращению с того света и начали
уже за мной с ремнем и сковородкой бегать вокруг дома.
То-то я чувствую, что по дому совсем
не скучаю.
