Мина сбросила на пол собранную сумку и с тоской обвела взглядом
свою комнату. Уже даже почти не свою. И не в своем доме. Сегодня
она его покинет, чтобы обрести другой.
Много лет назад, когда ей и было-то только всего пять лет,
девушка была обещана в жены оборотню из другой стаи. Каким-то
образом этот мужчина умудрился почувствовать в ней свою пару. Для
волков истинная пара была счастьем, радостью. Поэтому родители лишь
порадовались за свою юную дочку, которая уже практически нашла свою
судьбу. И ей они внушали эту радость. И маленький ребенок быстро
смирился с этой мыслью, с ее правильностью и логичностью.
Но по мере взросления Мина потеряла эту самую веру. Ее скорый
брак не казался ей правильным и счастливым, не казался благом во
всех смыслах. Она не хотела покидать родной дом, чтобы уехать в
чужую стаю, к чужим людям. Там она никого не знает, ее там не ждут,
не любят. И девушке оставалось только смириться с таким положением
вещей. Возможно, все было бы иначе, отнесись к ней ее будущий
супруг по-другому. Ведь за все время, а это целых тринадцать лет,
он ни разу не приехал к ней. Не навестил, не проведал. Не
познакомился даже с ней! Не удосужился узнать ее поближе, получше,
не позволил ей узнать его. Сейчас Мина уже даже и не помнила, как
этот мужчина выглядел. Пятилетней девочке он запомнился как добрый
и улыбнувшийся ей дядя, произнесший только свое имя и скорое
обещание увидеться снова. Но это было такое наивное, такое глупое
воспоминание, что не следовало придавать ему какой-то смысл и
значимость. Ей уже не пять лет.
Сегодня ей исполнилось восемнадцать, и она, да и все вокруг,
знали, что сегодня ее будущий муж приедет за ней и заберет ее с
собой. Увезет от семьи, от друзей. Увезет от всего, что ей близко и
дорого. Мина не хотела этого. Даже боялась. А как ей не бояться?
Она едет в неизвестность по всем параметрам: жениха не знает,
нравов и законов его стаи не знает, она не знает ничего, кроме
слова «должна». Они истинная пара, однако, она этого еще не
почувствовала. Тогда она была ребенком, а сейчас такой возможности
еще не было. И это словосочетание ничего для нее не значит. И не
будь обещания ее отца, не будь этого соглашения о браке, Мина не
потерпела бы к себе такого пренебрежительного отношения от будущего
мужа. Вот как он мог не приехать к ней хотя бы пару лет назад?!
Почему пренебрег ухаживаниями? Почему отнесся к ней как к вещи,
позвонив лишь вчера и предупредив, что заберет ее сегодня с собой?
У нее даже не было времени, чтобы привыкнуть к мысли о расставании
с домом, родителями, братьями и родной стаей. Не было времени,
чтобы смириться окончательно и бесповоротно.
Это все походило на глупый розыгрыш ее жизни. С детства девочке
внушали, что выбор сделан, что ей уже не нужно выбирать самой, что
природа сделала все для нее и что это замечательно. Говорили, что
не каждому дано найти свою пару и соединиться с ней. Убеждали, что
это все упрощает. Да что упрощает?! Что?! Ведь ей не дали права
выбора, не дали познать жизни во всех ее красках. Она только и
успела, что закончить школу. А колледж? Позволит ли муж ей учиться?
Какая у них будет семья? А дети? Он хочет их сразу?
Мина терзала себя вопросами и сомнениями с того момента, как в
доме раздался звонок от ее жениха с оповещением о его сегодняшнем
приезде. Раньше это казалось ей таким далеким, таким абстрактным
понятием - ее замужество. Она не думала, что как только позволит
закон, она тут же окажется замужней женщиной. Думала, что есть
время пожить для себя, повзрослеть окончательно. Но нет, уже
сегодня она должна отдать себя и свою жизнь в чужие руки.
Возраст не был особой проблемой. Зачастую волки очень рано
начинали свою сексуальную жизнь, рано взрослели и их вторые
темпераментные половинки – волки – требовали своего. Это было
нормой, когда в шестнадцать лет юные самки выглядели куда взрослее
своего возраста, а парни так еще раньше. Уже в четырнадцать
мальчики выглядели на все двадцать человеческого возраста. Сама
Мина сейчас была на вид чуть старше двадцати. Сформировавшееся
женственное тело, наделенное звериной привлекательностью и грацией,
было сексуальным и притягательным. Лицо девушки замерло на многие
годы в своей красоте и юности. Где-то только через сорок лет она
начнет стареть, причем так же медленно и долго, как будет
оставаться молодой и красивой. А умрет примерно к двумстам годам.
Но опять-таки не дряхлой старухой.
