Нас разделяли только железные решетки.
Он сидел на полу камеры, прислонившись к стене, одетый лишь в джинсы. Я смотрела на цепь, что связывала его запястья. Сейчас, со склоненной головой, он казался прежним.
Но прежним он не был.
Мои пальцы сжались вокруг влажных прутьев. Несколько раз в день сквозь щели в потолке дождем проливалась святая вода. Я с трудом подавляла желание отпереть дверь и выпустить его.
– Спасибо, что пришла. – Он не шевельнулся, но я знала, ему незачем поднимать голову, чтобы ощутить мое присутствие. – Никто другой не придет.
– Все стараются разобраться. Они не знают, что делать с… – Слова застряли в горле.
– Со мной.
Он поднялся и пошел ко мне – к решеткам.
Пока он приближался, я пересчитывала звенья цепи, что висели между его запястьями. Лишь бы не смотреть ему в глаза. Но вместо того, чтобы отступить, я лишь крепче сжала прутья. А он протянул руку к металлу над моими руками.
Но не прикоснулся к нему.
– Не надо! – вскрикнула я.
Над прутьями холодной ковки поднялся пар, когда святая вода обожгла его израненную кожу. А он не отдергивал руки, позволяя своим ладоням гореть.
– Тебе не следует сюда приходить, – прошептал он. – Это небезопасно.
Слезы хлынули по моим щекам. Каждое решение, принятое нами и приведшее сюда, казалось неправильным: цепи вокруг его запястий, клетка, залитая святой водой, прутья, что удерживают его внутри, словно дикого зверя.
– Я знаю, ты никогда не причинишь мне зла.
Слова едва успели сорваться с губ, а Джаред уже бросился вперед и просунул руку между прутьями, чтобы схватить меня за горло. Я отпрыгнула, и его холодные пальцы лишь скользнули по моей коже.
– Ошибаешься, маленькая голубка.
Сейчас голос Джареда звучал совсем иначе.
Его смех отражался от стен, и меня пробрало леденящим холодом. Я наконец осознала то, что все давно уже поняли.
Юноша, которого я знала, исчез.
А в клетке передо мной сидело чудовище.
И именно я должна его убить.
Я стою перед горящим зданием. Усыпанные пеплом простыни свисают из разбитых окон, из комнат, где до сих пор заперты в ловушках люди. Крики доносятся сквозь рев пламени, и по моей коже бегут мурашки.
Хочется прорваться сквозь стену черного дыма и спасти их, но я не в силах шевельнуться. Взгляд скользит к моим рукам, они дрожат, а я понимаю почему.
Именно в моих руках – спички.
Я резко села в постели, сердце бешено колотилось.
Очередной кошмар.
Кошмары начались в ночь, когда вокруг меня обрушились стены тюрьмы, и с тех пор снились постоянно. Я прижала ладони к ушам, заглушая крики.
Это всего лишь сон.
Но то, что я сделала в реальности, куда хуже, чем поджечь дом, полный ни в чем не повинных людей.
Я освободила демона.
Андраса, Владыку Разлада. Демона, который сидел в плену более столетия.
Сидел, пока я не выпустила его два месяца назад. Именно он убил мою мать и других членов Легиона ее поколения. Судя по газетным статьям, которые я собирала с одержимостью, он, скорее всего, убил еще многих людей. Конечно, случались дни, когда я думала о нем немного меньше.
Но сегодня не такой день.
Этот день я провела в библиотеке, читала статьи и копировала погодные диаграммы и карты.
К обеду я выдохлась.
Пока я тащилась через грязный четырехугольный двор, дождь насквозь промочил черные кожаные ботинки, которые мама подарила мне в вечер своей смерти. Благодаря дождям и зимним холодам Пенсильвании пневмония становилась вполне реальной перспективой. Но дело того стоило. Я предпочитала рискнуть и носить ее подарок.
