1898 год. Смерть по почте
Август в Делавэре, одном из самых маленьких штатов США, жарок и влажен. Ночная температура обычно не опускается ниже 20°С, а дневная переваливает за 30°С. В такие дни одна только мысль о работе способна вызвать обезвоживание и идиосинкразию, в такие дни не хочется шевелиться, а хочется лишь сидеть на просторной веранде в тени клёнов и пить холодный сок. Хорошо, пусть не сок, пусть это будет пиво или шампанское, но напиток обязательно должен быть холодным…
Именно этим благим делом и занимались утром 9 августа 1898 года, во вторник, две родные сестры – Айда и Мэри Пенингтон – отдыхавшие со своими детьми в доме родителей – Джона Брауна Пенингтона (John Brown Penington) и его его супруги Ребекки. Джон Пенингтон являлся крупным и известным в Делавэре политиком, ставшим членом парламента штата аж за 40 с лишком лет до описываемых событий. После этого он бывал и федеральным прокурором по штату Делавэр, и Генеральным прокурором штата, и даже отбыл две каденции конгрессменом федерального парламента. В интересующее нас время 72-летний Джон Пенингтон уже закончил политическую карьеру, но оставался по-прежнему бодр и активен, он управлял крупной юридической фирмой, в офис которой утром того дня как раз и собирался уезжать.
Старшая из сестёр – Айда Хэрриет Пенингтон-Дин (Ida Harriet Penington Deane) – властная и энергичная 44-летняя женщина, была замужем за крупным строительным подрядчиком Джозефом Дином (J. D. Deane). Поскольку сей почтенный джентльмен много времени проводил в разъездах, то в начале августа Айда решила приехать на несколько дней к родителям. Как говорится, погостить и, вообще, проведать… Её младшей сестре – Мэри Элизабет Пенингтон-Даннинг (Mary Elizabeth Penington Dunning) – шёл 36-й год, она была замужем за известным газетным репортёром Джоном Даннингом (John P. Dunning). Правда, именно в тот период их отношения зашли в тупик, который с полным правом можно было считать беспросветным.
Мэри Пенингтон, в замужестве Даннинг, получила утром 9 августа коробку конфет, которыми угостила старшую сестру и детей. Попробовала угощение и сама…
Следует отметить, что из пяти детей Джона и Ребекки Пенингтон к августу 1898 года в живых оставались только две упомянутые выше дочери. Старшие дети – Генри и Клара – умерли более чем за 10 лет до описываемых событий, будучи уже в зрелом возрасте [первому исполнилось 40 лет, а второй 43]. Кроме того, ещё один ребёнок – мальчик Томас – скончался в малолетстве, не дожив и до трёх лет. Это также случилось очень давно и интереса для настоящего повествования не представляет.
Итак, утром 9 августа весь клан Пенингтонов собрался к завтраку на просторной веранде, выходившей в сад. Джон Пенингтон собирался ехать в свой офис в город и встал из-за стола раньше всех. Однако он не мог отправиться в город, не прихватив утреннюю почту – утренний ритуал чтения газет не мог быть отменён ни при каких условиях. Поскольку почтальон болел уже несколько дней, почту доставляли с некоторой задержкой. Теперь же за почтой было решено отправить одного из внуков – 12-летнего Томаса, сына Айды. Прогулка в почтовое отделение, находившееся менее чем в 200-х метрах от резиденции Пенингтона, не могла затянуться надолго. В начале 10-го часа утра Томас принёс толстую пачку газет, схваченную бечёвкой, а вместе с нею письмо и небольшую бандероль. Последняя была надписана в двух местах и адресовалась Мэри Пенингтон-Даннинг.
Мэри сорвала сургучную печать и, прочитав надпись «mrs. John P. Dunning, Dover, Delaware», развернула тонкую упаковочную бумагу. Бумага, кстати, выглядела необычной – плотная, жёсткая, с рисунком, несомненно, дорогая! Оказалось, что бандероль – это коробка из плотного картона с надписью «Bon bon», то есть конфеты. Открыв коробку, Мэри увидела, что ей действительно прислали шоколадные конфеты! Мэри пустила коробку по кругу, предлагая попробовать конфеты матери, сестре и детям, сама взяла на пробу одну штучку. Затем подумала и взяла ещё парочку – она была такая сладкоежка! А горький шоколад, именовавшийся в Америке тех лет «французским», был так вкусен с холодным чаем…
