1897 год. Таинственное исчезновение жены чикагского «колбасного короля»
Нам очень мало известно о жизни, привычках и даже внешности Мэри Саймеринг (Mary Simering). Автор должен признаться, что не сумел отыскать её изображения, а потому нам остаётся только догадываться о том, как выглядела женщина, с именем которой связана завязка самой, пожалуй, необычной криминальной истории Чикаго XIX века. До нас дошли только какие-то обрывочные данные, связанные с этой женщиной. Например, мы знаем, что она была «довольно молода» и привлекательна, и в 1897 году за 12$ в неделю работала горничной в огромном доме крупного чикагского предпринимателя Адольфа Лютгерта (Adolph Luetgert). Это был внушительный особняк в 2 этажа с высотой потолков по 4 метра, с внушительной мансардой на 5 комнат и подвалом, в котором полуэскадрон гусар мог бы устроить манеж для тренировки лошадей. Это внушительное здание Мэри Саймеринг убирала в одиночку, поскольку её работодатель деньгами не разбрасывался и считал, что для поддержания порядка в доме будет достаточно единственной горничной.
Оценивая события той поры, мы можем с полным основанием утверждать только одно – Мэри была хорошим человеком: внимательным, заботливым и очень ответственным. И именно в силу этих черт своего характера она обратила внимание на то, что хозяйка особняка – Луиза Лютгерт (Louisa Luetgert) – не появилась 2 мая, чтобы переброситься с нею парой слов. Обычно хозяйка находила время на общение с горничной – это было необходимо хотя бы для того, чтобы дать распоряжение о предстоящей в течение дня работе: последовательности уборки комнат, очерёдности перестила постельного белья, смене и чистке чехлов на мебели, стоящей на открытом воздухе, и тому подобном. Работы у Мэри Саймеринг было много, поскольку семья Лютгертов сравнительно недавно переехала в дом №1501 по Эрмитаж-авеню (Hermitage avenue, но эту трассу также называли Хендерсон-авеню (Henderson avenue), и именно второе название закрепилось с течением времени). Необходимость обживать огромный особняк и что-то в нём постоянно мыть и начищать приводила к тому, что горничная виделась с Луизой Лютгерт ежедневно и даже не по одному разу.
Но не 2 мая…
Помимо хозяев особняка – Адольфа и Луизы Лютгерт – в доме проживали 3-е детей – старший, Арнольд (Arnold), был рождён в первом браке Адольфа, и на описываемый момент времени ему уже перевалило за 20, а мальчики помладше – 11-летний Луис (Louis) и 5-летний Элмер (Elmer) – являлись общими детьми супругов.
Поговорив с Луисом, горничная узнала, что накануне вечером всё в доме было как обычно. Луиза Лютгерт уложила детей немногим позже 10 часов вечера, но у кровати Луиса задержалась – сын рассказывал ей о посещении цирка. Женщина вышла из его комнаты около 11 часов вечера и отправилась наверх в свою спальню. Однако горничная, войдя в спальню хозяйки дома, обнаружила, что постель Луизы осталась не тронута, стало быть, женщина в неё не ложилась. Это выглядело довольно странно, но именно в ту минуту Мэри не придала особого значения данному обстоятельству. Мэри Саймеринг в течение дня убирала в доме и практически забыла думать об отсутствующей хозяйке, но появление Адольфа Лютгерта (Adolph Luetgert), заскочившего домой буквально на пару минут в середине дня, побудило горничную поинтересоваться, где сейчас находится Луиза.
Адольф на ходу бросил что-то вроде «она, вероятно, отправилась навестить кого-то из своих друзей» («She has probably gone to visit some of her friends») – во всяком случае, именно так Саймеринг впоследствии воспроизводила ответ главы семейства. Фразу эту можно было истолковать таким образом, что Луиза ушла совсем недавно, то есть уже утром или днём 2 мая, но горничная к тому времени уже знала, что хозяйка не спала в своей кровати. То есть ответ Адольфа ничего не объяснял.
