Рок слеп, но не случаен
АХЕЙЯ
Я слышала много версий истории о том, как охотник Актеон, якобы случайно забредший в цветущую долину Гаргафию, встретил у священного источника лучезарную богиню Артемиду. Старики шепчутся о трагедии прекрасного юноши, оказавшегося в неположенном месте в неподходящий час, поэты слагают оды о божественном гневе Артемиды-охотницы.
Почти во всех этих историях Актеон представлен жертвой собственной неосторожности и заложником жестокого рока. Иногда, очень редко, его называют глупцом.
И я ни разу не слышала, чтобы о нем говорили, как о злодее.
Сидя у вечернего огня или коротая время в долгой дороге, люди рассказывают друг другу истории о беспощадных богах. О том, что они (люди) – лишь жалкие игрушки в руках бессмертных обитателей Олимпа. Историям этим несть числа, и самые увлекательные из них (признаю, встречаются и такие) живут уже не одно поколение, обрастая все новыми и новыми подробностями. Люди рассказывают о коварстве всемогущего Зевса, о жестоких проделках козлоного Пана, о вспыльчивом характере могучего Посейдона.
О чем люди предпочитают молчать…
О собственном мелком тщеславии, заставляющем их забыть предопределенное им место. О гордыне, что лишает их разума и не дает предвидеть последствия совершаемых поступков. О беспочвенной, ничем не подкрепленной самонадеянности, толкающей на безрассудства.
Рассказать об этом – значит, принять на себя ответственность. Какое страшное для людей слово! Какой неподъемный груз! Переложить его на чужие плечи – разве не замечательная идея?..
Ни одного из многочисленных рассказчиков истории о встрече Артемиды и Актеона в тот день в Гаргафии не было, так что их досужие россказни – не более чем пустые фантазии.
Я – нимфа Ахейя, одна из спутниц богини Артемиды – была там в тот день. Я видела. И знаю, что правда куда сложнее и удивительнее, чем любая из позднее сложенных людьми сказок.
В священной роще Великой Охотницы мне знакома каждая тропа, каждое дерево. Солнечный свет здесь лишь изредка проникает сквозь густую листву, а воздух наполнен запахом влажного мха и древних тайн, Моя госпожа когда-то любила этот лес, однако больше она сюда не приходит. Но я… я, втайне от всех, иногда прихожу. Для меня это таинственное место по-прежнему обладает мистической красотой и притягательностью, оно живое, оно «дышит», у него есть собственные голос и воля, которые влекут меня, и я не могу противиться этому зову.
Все мы – бывшие здесь в тот день – незримо присутствуем у зачарованного ручья и сейчас, спустя столько времени – словно оно навсегда остановилось здесь в тот день.
Опускаясь на прохладные камни, я смотрю вокруг себя и вижу свою прекрасную госпожу, лучезарную дочь Зевса, которой поклонялись по всей Элладе: на острове Делос, где она родилась; в землях Аркадии, где находились любимые места ее охоты; в Афинах и Брауроне, где в ее честь были построены величественные храмы.
Я вижу себя и своих любимых подруг – беззаботных нимф и прелестных наяд – верных спутниц богини-охотницы, наслаждающихся прохладой лесного источника после утомительного дня.
И чаще всего (хотя и менее отчетливо) я вижу его.
Актеона-охотника.
Человека, зашедшего туда, где простирались владения богини, в которые смертным лучше было не ступать…
АКТЕОН
Людям в эти места, принадлежащие богине, входить было запрещено. Я знал это. Конечно, знал. И все же я был здесь. Я, Актеон, сын Арестея, внук Кадма, воспитанник Хирона, не считал себя простым смертным, ведь по линии матери приходился внуком основателю стовратных Фив, а по отцовской линии вел род от самого Аполлона. Я полагал, что мне позволено больше, потому что в моих жилах текла кровь царей и богов.
