Проснуться от пленительного аромата свежей сдобы - что
может быть лучшим началом дня? Только настроение у меня было
сквернее некуда, я теперь хронически не высыпалась из-за этого
запаха. Мартен с отцом замешивали тесто и пекли свежий хлеб,
начиная с четырех часов утра, пекарня процветала, от клиентов отбоя
не было, а я тихо зверела и сходила с ума от недосыпа. Хотя можно
ли сойти с ума, если уже безумна?..
Сидя перед зеркалом и глядя на свое бледное лицо и круги под
глазами, я в который раз пыталась придумать, что делать. Похоже, я
откусила слишком большой кусок, чтобы его проглотить. Состояние
помчицы Малко, что была признана колдуньей и осуждена на лишение
титула и имени, в момент оглашения приговора перешло к ее
единственной дочери, Анне Малко. А та составила завещание в мою
пользу и приняла яд сразу же после оглашения приговора. Так что я
теперь должна вступить в права наследования, вот только состояние
оказалось воистину огромным. Не дадут мне так просто его
получить.
Я покачала головой своему отражению и принялась яростно
расчесывать волосы. Гребень запутался, я дернула что есть силы и
взвыла от боли. Со злости смахнув с трюмо все склянки и косметику,
я схватила тяжелую вазу с лилиями, чей запах должен был отбить
аромат выпечки, и грохнула ее об стену. На шум в комнату вбежал
заспанный Антон.
- Хриз, что опять случилось? - вопрос повис в воздухе
вместе с тяжелым цветочным запахом.
Я сорвала тяжелые портьеры и широко распахнула окно. Свежий
морской воздух ворвался в комнату, дав наконец возможность
вздохнуть полной грудью.
Антон потоптался немного, потом сказал:
- Спускайся к завтраку через полчаса. В девять придет
поверенный, на десять у тебя назначена встреча с воягом.
Я резко обернулась.
- Какая еще встреча? Что ты несешь?
Антон укоризненно покачал головой и кивнул на пол, где вместе с
косметикой валялась несколько писем и записок.
- Ты не прочла вчерашнюю почту? Вояг Хмельницкий вчера
послал за тобой посыльного, но ты... Была не в себе, и я
отправил ему послание, что ты встретишься с ним завтра. То есть уже
сегодня.
Я схватилась за голову.
- Что ему еще нужно?
Я подобрала почту и стала бегло ее просматривать. Пару
приглашений на светские приемы, несколько визиток, ничего
особенного. А вот письмо от соглядатая в северном краю. Руки
задрожали от недоброго предчувствия, его последний ежемесячный
отчет был всего неделю назад. Значит, что-то случилось.
Торопливо вскрыв письмо, я пробежала всего три строчки и
закусила губу от злости. Соглядатай сообщал, что жена вояга Густава
с десятилетним сыном отправились навестить родственником на
востоке, их корабль попал в бурю и пошел ко дну. Никто не
выжил. Я скомкала письмо и уставилась в пустоту. Сидела так
до тех пор, пока Антон, отчаявшись меня дозваться, не пришел
и за руку не отвел к завтраку.
Теперь он беспокойно поглядывал на меня, ерзал на стуле, но
спрашивать не решался. Я методично нарезала пышный омлет тоненькими
полосками и выкладывала из них причудливый узор, добавляя завитки
из кружевных ломтиков помидора и раскрашивая картину листиками
базилика. Мартен еще не успел узнать, насколько скверный у меня
характер, поэтому жизнерадостно поинтересовался:
- Госпожа, в-в-вам не нравится омлет? Или н-н-нет аппетита?
Я оторвала взгляд от тарелки, рука с ножом была крепко
сжата.
- Вояг Густав недавно потерял семью, - выговорила я
сквозь зубы. - В кораблекрушении. Вот думаю, стоит ему выразить
свои соболезнования, как думаешь, Антон?
- Ох, п-п-простите, у вас горе, я не знал, - Мартен стушевался,
а Антон сидел и смотрел на меня глазами, полными страха.
- Лидия, ты ведь не собиралась? Это же не ты?...
