Да, а непонятно, и весьма… Да, а рисунок этот вроде-бы и правда, совершенно забавный, – отметил Алексей и отошёл от светлого февральского окна у себя в кабинете, полностью разрисованного традиционным зимним рисунком, (да, тем самым, которым у нас покрываются стёкла почти во всех домах на протяжении трёх зимних месяцев). Да, а всё таки странно, и весьма… Он прошёл на кухню, разогрел чайник, и усевшись в кресле перед небольшим белым столом отхлебнул немного кофе и ещё немного подумав почесался, зевнул, и всё-таки вытащил из небольшого простенка между боковиной кресла и стеной свою добрую старую гитару (у которой там, кстати, было постоянное место).
Да, о качестве этого инструмента очень прилично говорила небольшая пластинка с отчётливыми медными буквами «ibonnes», прикреплённая почти в самом низу, у нижнего струнодержателя, и от своего гораздо боле привычного электрического прототипа этот экземпляр отличался только отсутствием звукоснимателей и прочей электроники, (да, это была очень хорошая и дорогая акустическая гитара), и Алексей уже около пяти лет наигрывал на ней блюзовые гаммы, чуть позднее – что нибудь из «Sweet» и «Creedens», а ещё немного позже – уже и вовсе полный «Cream», Джо Сатрианни и Джимми Хендикса.
Да, а неплохое это всё-таки развлечение на досуге… Он глотнул ещё кофе, потушил в пепельнице свою сигарету, и не без небольшой улыбки прошёлся по натянутым струнам и проиграл несколько классических рифовых партий с небольшим замедлением и детонированием звукового ряда (это когда нижние струны звучали почти что в синтезаторно-органном колебании) и после этого уже совершенно спокойно и быстро прошёлся по квинтовому и квартовому ряду (на вариации классических хардов Led Zeppeline), и ещё раз отметил что гитара настроена совершенно идеально, несмотря на трёхнедельное отдыхание в простенке между креслом и окном.
Да, долго – не долго, но 2 с половиной недели длилась его неожиданная поездка, и ещё три дня он был занят улаживанием итогов и некоторых особенностей этого неожиданного путешествия, и вот теперь, уже окончив с этими формальностями он наконец-то уже совершенно спокойно и безмятежно коротал время в своей просторной квартире (преимущественно на кухне, так бережно и заботливо обклеенной плакатами различных рок-групп и афишами некоторых концертов и театральных представлений, прекрасно и полностью заменивших обычные обои почти больше чем во всей его большой квартире).
Да и теперь, сидя в своём любимом кресле и потихоньку наигрывая на вполне и весьма заслуженном инструменте довольно несложные, но весьма интересные блюзовые и джазовые версии он на минуту приостановился, вытащил из пачки сигарету, фыркнул и немного улыбнувшись проиграл сначала две любимые композиции из поздних «Smokie» а потом традиционные «Litle wings», ближе к версии Стива Вая, и поиграв напоследок минут пять с басами он с сожалением поставил свой инструмент на его законное место, и немного вздохнув и стерев с выступающих колков небольшой накопившийся слой пыли он ещё раз вздохнул, налил себе кофе, добавил молока и откинувшись на спинку кресла ещё раз закурил и выпустив большой клуб дыма ещё раз немного прищурился и усмехнулся: да, а довольно-таки странная была эта его поездка, да, довольно-таки странная…
Да, и началась она неожиданно…
Три недели назад, рано утром его неожиданно разбудил телефонный звонок. Звонил директор его конторы, и сообщив только что проснувшемуся Алексею что ждёт его через час у себя, что разговор будет очень серьёзный, и что скорее всего сегодня вечером ему предстоит уже выезжать из города в срочную командировку, недели примерно на две – на две с половиной… Через два с половиной часа Алексей уже сидел в кабинете у директора, и он уже объяснял ему мелочи и всяческие технические казусы, которые могут случиться или произойти во время этой срочной, но в общем-то не очень таки и сложной для такого опытного инженера-физика как Алексей командировке…
