Неверность

– Мама, он выживет? – Самое страшное, что мне приходилось слышать. Вот он и притянулся в мою жизнь, криминал этот. Не надо было вообще говорить с этим громилой Асланом. Никаких поводов не давать. Хотя я ведь и не давала! Сам привязался, из-за него все пошло наперекосяк.

– Конечно, Паш. – Обнимаю сына в коридоре и не могу поверить в происходящее. По спине вдоль позвоночника проносится неприятный холодок. Смотрю в одну точку, сейчас бы расплакаться, внутри все рвется, но рядом сын, которому недавно стукнуло десять, и я понимаю, что надо оставаться сильной.

– Валерия Дмитриевна, – подходит медсестра.

– Да.

– Вас к телефону.

– Кто?

Девушка поджимает плечи. А я не могу ничего понять, кто будет звонить напрямую в государственную больницу, чтобы меня найти? Еще и по имени отчеству ко мне обращаются. Где это видано? Давненько я не была так "близко к народу". Помню, в последний раз лет десять назад на меня так наорали из-за какой-то справки, что я бегом бежала, думала догонят и побьют. А еще власть ругают, уровень муниципального сервиса зашкаливает!

– Але.

– Лера, слава богу, ты там. Щас буду, не переживай, переведем этого… твоего в частную, там быстро на ноги поставят. За руль главное не садись и нервы береги. – Слышу голос Аслана и по-прежнему ничего не понимаю.

– Откуда ты знаешь?

– Я все знаю, дорогая, пора бы уже привыкнуть.

– Не зови меня так! Это ты сделал, да? Ты взорвал машину?

– Успокойся, я сказал. За базаром следи. Всему есть грань.

– Не надо тебе сюда ехать. – Тараторю, нервничаю. Что ему здесь делать? Моего мужа там спасти пытаются, а я в коридоре буду с левым мужчиной трещать? Которого знаю не больше месяца. Который, возможно, ко всему этому причастен! Тут еще к тому же, мой сын! – Я все сказала, тут Паша, пожалуйста, ехать сюда не надо! – Цежу сквозь зубы, кладу трубку, злюсь.

Вспоминаю, что пока шли сюда, я судорожно скидывала звонки, пока говорили с сыном. А для Аслана преград не существует, позвонил на ресепшн. Или как это щас в гос больницах называется.

Надо было скинуть и тот звонок, самый первый. Какого черта я ответила на него в машине по громкой связи? Сейчас бы спокойно оставила сына дома, позвала маму, а сама спокойно уехала в больницу. Возвращаюсь, обнимаю его и не перестаю себя винить.

– Кто звонил?

– Дядя Артем, переживает. – Вру на ходу.

Стоим в коридоре уже минут десять, ждем, когда подойдет врач. Все, что нам известно, это то, что машина Дениса взорвалась или загорелась на трассе, он успел выпрыгнуть на ходу и сейчас за его жизнь борются врачи. Мозг не соображает, как действовать дальше.

Так, Паша не должен знать все подробности, ему это ни к чему. Присаживаемся на стулья в коридоре:

– Малыш, я боюсь, что на ночь здесь можно оставаться только совершеннолетним. Я сейчас позвоню бабушке и скажу, чтобы она забрала тебя. Вы вместе вернетесь домой, и ляжете спать. А утром я уже буду дома и сама отвезу тебя в школу. Хорошо?

– Я уже давно не малыш, мам. Я должен знать, что с папой.

Когда он успел так вырасти? Разговаривает почти на равных.

– Знаю, Паша. Прости, если чем–то тебя обидела. Пойми, сейчас самое главное нам оставаться сильными, я присмотрю за папой, а ты за мной, когда я вернусь домой. Обещаю, что не буду от тебя ничего скрывать.. Как тебе такая идея? – Пытаюсь хоть как–то дать понять ему, что считаюсь с его мнением и вижу в нем взрослого человека. У самой нервы как оголенные провода, и если он сейчас не кивнет головой, а выдаст что–то протестующее, я сорвусь и начну орать. Пожалуйста, Паша, пожалуйста, просто согласись со мной.

– Хорошо, мам. – Выдыхает. И я вместе с ним.

Слава Богу. Вижу, что ему тоже тяжело. Он переживает. Набираю маму, прошу приехать, вызываю ей такси. Десять минут. Умоляю, пусть эти минуты пролетят быстро, и врач не успеет подойти за это время. Молюсь всем богам.