Невеста бывшего друга

– Алекс, давай, к десяти подгребай, сегодня заезд, – звучит в трубке возбужденный голос Шаха. – Пацаны тотализатор замутили, бабки срубим.

Бабки там не ахти какие, но для куража почему бы и нет.

Не отнимая трубку от уха, заглядываю в комнату. Окно закрыто шторами, в комнате полумрак, в бликах включенного телевизора лицо матери выглядит мертвенно–бледным и неживым. Липкий страх паучьими лапками сжимает внутренности.

- Мама?

Но когда она поворачивает голову, меня отпускает, и я опять дышу.

– Сынок… – прижимает руку к груди, заметив меня.

У нее сердце. Вылечить невозможно, жизнь ей продлевают дорогостоящие импортные лекарства, которые достает нам отец Шаха. А за это мой отец прикрывает глаза на кое–какие нелегальные дела этой семейки.

– Щас, мам, – обещаю. Прикрыв дверь, даю ответ Максу: – Шах, матери плохо, я пас.

– Алекс, ты заколебал! – недовольно. – На пару часов всего выберись.

– Если смогу, приеду.

– Давай, жду, не расстраивай меня.

– Все, не могу больше говорить, пока.

Отключаюсь.

Иду в комнату к матери. Она здорово сдала за последние два года. Похудела, щеки впали.

– Ты как? Сильно болит?

Трогаю лоб – холодный и мокрый. Натягиваю на руку манжету тонометра.

Она дышит неглубоко и прерывисто.

– Сериал, что ли, какой слезный смотрела или новости? – выключаю телик.

– Да нет, это так что–то… – отвечает с одышкой, – накатило… Сейчас пройдет…

– Не нравится мне твое состояние, мам. И давление шкалит. Я скорую вызову, – достаю телефон.

– Не надо, – перехватывает мою руку. – Он врет, – пытаясь улыбнуться, кивает подбородком на тонометр. – Просто… посиди со мной. Мне с тобой легче.

– Давай хотя бы отцу позвоню.

– Пусть… работает. Не надо его лишний раз дергать.

Отец сегодня на сутках.

– Может, поесть хочешь, пить?

– Ничего не хочу. С тобой только побыть… как раньше, помнишь? – с надеждой ловит мой взгляд.

Помню.

И отказать не могу.

– Я могу тебе почитать, – убираю тонометр на тумбочку, откидываюсь на спинку дивана, показывая своим видом, что не уйду. – Что ты хочешь?

– Поговори со мной. Расскажи что–нибудь. Как у тебя дела на работе? Девушка у тебя есть?

– Девушки нет… На работе работы хватает. Времени на девчонок нет.

На девчонок время есть. Там, где Шах, девок полно. Только все они… одноразовые. За деньги на что только не согласны, а сами из себя ничего не представляют. Пустышки. Терпеть таких не могу. Поэтому – постоянной девушки нет.

– Тебе хоть нравится там, в сервисе?

– Очень.

Тачки – моя тема. Мне нравится копаться под капотом.

Автосервис, где я работаю, принадлежит Шахову. С его сыном мы учились в одном классе. Сколько себя помню, Макс вечно встревал в какие–нибудь неприятности, драки, стычки. Он мелкий ростом был, но задиристый. Сам не знаю, почему впрягался за него всегда. Разнимал, защищал его, выгораживал. По большей части тормозил, когда Макс был на грани переступить черту.

За это его отец меня уважает. Работу вот дал, зарплату приличную. Я ее отрабатываю на двести процентов. Ко мне очередь из крутых тачек.

А еще Шахов старший просит приглядывать за его сыном. Поэтому почти вся тусня – со мной. В свободное от работы время.

Но сегодня меня просит остаться мать. Да я и сам не против. У нее состояние нестабильное.

Я ее люблю. И если с ней что случится, а меня рядом не будет… Я себя не прощу никогда.

– Ты у меня такой красавчик, – гладит мое предплечье тонкими пальцами. – Женился бы, что ли. Так внуков хочется увидеть. Ради мечты живу.

– Увидишь еще, мамуль. Вот найду ту самую, от которой башню сорвет, сразу женюсь.

– Ты будешь хорошим мужем и отцом.

Делаю нам с матерью вкусный чай, бутерброды, печенье. Устраиваемся с ней на диване. И допоздна, как когда–то в детстве, смотрим сериал.