Настя
— Кто это был? — раздаётся ледяной голос за спиной, когда я
вставляю ключ в замок. Вздрагиваю всем телом. Связка ключей с
грохотом выпадает на кафельный пол из ослабевших пальцев.
— Это не твоё дело, Макар, — даже не поворачиваюсь в сторону
парня, который скрывался в темноте подъезда. Склоняюсь, чтобы
подобрать ключи с пола, но Макар оказывается быстрее. Подхватывает
связку, мимолетно коснувшись горячими пальцами моей ладони. Я
вздрагиваю, вновь остро реагируя на прикосновения этого парня.
Пусть мимолетного, едва заметного, но не менее острого и
пронизывающего до костей. — Отдай ключи, — прошу устало, не спеша
поворачиваться к парню, который сейчас стоял всего в шаге от меня.
Даже сквозь слои одежды я чувствовала жар его тела. Чувствовала,
как он нависает надо мной, обволакивая своим запахом, который с
каждым крохотным вдохом всё глубже забивался в нос и заполнял
лёгкие. Его тяжёлое дыхание шевелило волосы на виске. Я смотрю в
стену, дыша через раз и пытаясь успокоить своё глупое сердце.
Нельзя даже смотреть в его сторону. Потому что я знаю, что глупое
сердце тут же собьётся с заданного ритма. Провалится в пятки. А
миллионы серых бабочек, которые уже сейчас порхали где-то в
желудке, стоило услышать голос Макара, сойдут с ума.
— Я спросил тебя, кто это был, — шепчет яростно на ухо, горячими
губами цепляя кожу. Ноги подкашиваются в коленях, и я боюсь, что
сейчас окажусь там, где всего минуту назад были мои ключи. Позорно
рухну к ногам того, кто не просто растоптал моё сердце, но и
ценично втоптал его в грязь.
— Тебя это не касается, — пальцами с силой вцепляюсь в ручку
двери. Сжимаю до боли в пальцах, отрезвляя себя и приводя мысли в
порядок. И снова ты плывешь, Настя. Снова история повторяется. Мало
тебе было унижения два года назад? Мало боли?
— Если ты забыла, то позволь мне тебе напомнить, — рывком
разворачивает к себе лицом. К двери прижимает. Плечи руками до боли
сжимает. Вжимает в дверь с такой силой, что ручка больно впивается
в поясницу. — Ты моя невеста, Макарова.
— А если ты забыл, то позволь теперь я тебе напомню, — даже
пристав на носочки, смотрю на него снизу вверх. — Я фиктивная
невеста. И наш будущий брак тоже будет фиктивным, — избегаю его
взгляда. Всегда. Раз за разом, стоит в глаза зелёные заглянуть с
тёмными крапинками вокруг зрачка, я тут же в них тону. Теряю связь
с реальностью. Забываю напрочь о том, какой он моральный урод.
Забываю, сколько боли и унижения я пережила из-за него. Забываю
даже о том, что его злость и упрёки в мою сторону не ревность, а
лишь желание сделать спектакль для бабушки более
правдоподобным.
— Кажется, ты забыла, что ты играешь мою невесту, а не того
лоха, который полчаса лобызал твою руку, — удар в дверь за моей
спиной.
— Мои руки может лобызать кто угодно, Макар, — спокойно говорю
я, смотря в его переносицу. — Ты потерял право что-либо говорить
мне по этому поводу ещё два года назад, когда выставил меня
посмешищем перед всем классом. Я буду целоваться, обниматься и
спать с кем хочу и когда хочу. Единственное место, где я буду
играть счастливую невесту — дом твоей бабушки, — не повысить на
него голос не выходит. — Отдай мне ключи, Серебряков. Я спешу.
— И куда же? Случайно не к тому уроду, который под подъездом
сидит? — парень шипит слова мне на ухо.
— Мне для особо тупых повторить, Серебряков? Если ты перестал
играть роль ревнивого Отелло, то я пойду. Я сыта по горло твоей
компанией на сегодняшний день. Будь человеком, дай отдохнуть от
твоей надоедливой рожи. И так завтра целый день тебя терпеть.
Боюсь, что просто не выдержу.
Я совершаю ошибку, когда взгляд от переносицы чуть выше
поднимаю. Когда сталкиваюсь взглядом с зелёными глазами, которые
сейчас полыхают от ярости и гнева. Ноздри на красивом скуластом
лице раздуваются. Густые брови сошлись на переносице. Желваки
ходят, выдавая крайнюю степень ярости хозяина.
