— Может, мне ещё за тебя замуж
выйти?
Я возмущённо посмотрела на
подругу.
— За меня не получится, —
рассмеялась она и подмигнула. — Хотя… За деньги какую только
бумажку не выпишут!
— Вот выпиши себе справку и поставь
в рамочку, — буркнула я. — Ты совершенно сумасшедшая!
— Как и ты, — парировала она и
откусила эскимо.
Я страдальчески заломила руки:
— Ну Золотко! Не могу я за тебя
сходить на свидание. Неправильно это!
Мы сидели на лавочке под наряженной
ёлкой, ели мороженое и наблюдали за катающимися на коньках людьми.
Злата болтала ногами и, уничтожая эскимо, не обращала никакого
внимания на восторженные взгляды окружающих. Флирт был ей
неинтересен. Нет, хуже. Она ненавидела, когда к ней клеились.
А делали это постоянно и везде.
Подруга, с которой мы не разлей вода
ещё с начальной школы, была чудо как хороша собой. Высокая,
фигуристая, с кукольным личиком и светлыми локонами, она с
лёгкостью разбивала парням сердца.
А всё потому, что думала только о
звёздах…
К несчастью для отца Златы, не о
певцах или актёрах. Владелец крупного производства спал и видел,
как единственное дитятко выходит замуж и рожает счастливому деду
маленьких карапузиков. Потому и попал в больницу с сердечным
приступом, когда узнал, что дочь решила работать в
обсерватории.
— Там одни старики! — горевал
он.
— Зато есть с кем поговорить, —
отвечала Злата.
Астрономия подругу привлекала
больше, чем свидания.
Но её отец настоял на том, чтобы она
сходила хотя бы на одно, иначе грозился купить здание обсерватории
и разместить там обувной цех. Это подействовало, и Злата
согласилась.
А потом пожалела и позвонила
мне.
— Помнишь, во втором классе ты до
обморока боялась идти на прививку? — Скомкав упаковку, Злата
бросила её в мусорку и поправила белоснежную норковую шубку,
проверяя, нет ли крошек. — Я ведь сходила вместо тебя, хотя уже
сделала прививку в поликлинике!
— Забудешь такое, — скривилась я. —
Когда твой отец узнал, что ты получила две прививки, он чуть школу
с землёй не сровнял! Сменили директора, врача и классного
руководителя Елену Павловну, её больше всего было жалко. Добрейшей
души женщина!
— Но дело не в том, — Она упрямо
топнула сапожком с белой опушкой. — Я же пошла! И вообще, я не раз
тебя выручала. Почему не можешь разок мне помочь?
— Потому что ты предлагаешь обман. Я
терпеть не могу ложь, и ты это знаешь.
— Прививка тоже не была мне в
удовольствие, — проворчала она.
Я не выдержала и рассмеялась.
Подруга тоже заулыбалась.
— Росинка, всего разок. Ты же
знаешь, что я не в силах провалить свидание, а для тебя это
запросто!
— Удар ниже пояса, — вздохнула
я.
Уродиной меня не назовёшь, но моя
привычка говорить правду, прежде чем успеваю себя остановить,
отношения не укрепляла. Я действительно не умела кокетничать и
скрывать то, что думаю, за красивой ложью. В этом мы со Златой были
похожи, но у меня не было весомого аргумента, чтобы на это
закрывали глаза, — сногсшибательной красоты.
Невысокая и худенькая, я не могла
конкурировать с подругой. Да и не собиралась этого делать. Как и
выдавать себя за неё. Поэтому сказала твёрдо:
— Нет!
— Игра! — мгновенно сменила тактику
Злата. — Росинка, ты не имеешь права отказать. Мы клялись на
крови!
Я зажмурилась, искренне желая
стереть тот день из памяти. Противостолбнячные уколы, которые мы с
подругой получили, были меньшим из последовавших за «клятвой на
крови» неприятностей. Злата была под домашним арестом неделю, а я в
это время драила полы в подъезде семнадцатиэтажного дома! Тётка, у
которой я жила, когда родители погибли, была скорой на
наказание.
Но в одном Злата права: мы никогда
не нарушали обещания, данного друг другу в семь лет.
— Игра, — сдалась я.
