Золотоликий Хорс[1], недавно
поднявшийся на небосвод, мягкими лучами согревал землю. Юная
босоногая Леля[2] завершала свой весенний бег, готовясь уступить
место матери Ладе[3]. Леса и поля окутывала нежная молодая зелень.
Воздух, недавно омытый весенней грозой, дышал чистотой и
прохладой.
Князь Рюрик оставил далеко позади
идущий в Новгород обоз, передоверив его безопасность своему давнему
другу Олегу. Впервые за много лет он позволил себе расслабиться и
каждой частичкой души и тела ощутить свет солнца, дуновение ветра и
аромат трав. С улыбкой князь вспоминал, как, будучи пылким,
восторженным юнцом, презирал эту маленькую слабость бывалых воинов
- иногда просто наслаждаться жизнью. Что может быть слаще упоения
битвы и приятней звона оружия? А вот, поди ж ты, почувствовал
потребность отдохнуть от сражений. Впервые в жизни Рюрик пожалел,
что родился не пахарем, а воином, и не обзавёлся в своё время женой
и кучей ребятишек. Конечно, в его жизни было немало женщин, но ни
одна из них не задела сердца настолько, чтобы можно было назвать её
своей женой. Мужчина в самом расцвете сил неожиданно почувствовал
себя дряхлым старцем.
Будучи варягом по рождению, Рюрик
выглядел истинным сыном своего племени: продублённая морскими
ветрами кожа, нос, напоминающий орлиный клюв, квадратный
подбородок, жёсткий, пронизывающий взгляд, резкие черты лица. Лишь
глаза цвета весеннего неба немного смягчали суровое лицо,
выдавая словенское происхождение его матери Умилы. А вот отливающие
рыжиной волосы были слишком тёмными как для руса, коим являлся его
отец, так и для словен – родичей матери. Высокий, несколько
худощавый, в меру широкоплечий, очень жилистый. Его железные
мускулы таили огромную силу: ударом кулака этот витязь вполне мог
свалить с ног взрослого быка. Тяжёлый двуручный меч казался в руках
князя легче пуха. Многие ненавидели его и боялись, но уважали, а
дружина просто боготворила своего вождя. В общем, настоящий
одинокий волк: жестокий, не знающий ни любви, ни пощады, ни
поражений.
Странный, едва слышный шорох вмиг
вывел князя из состояния блаженной расслабленности. Не меняя ни
позы, ни выражения лица, Рюрик положил десницу на рукоять палицы и
напряг тело в ожидании. Время будто замедлило свой бег, все чувства
до предела обострились. Одёсную послышалась скрип натягиваемой
тетивы - звук, который ни с чем другим невозможно спутать. Не
раздумывая ни мгновения, князь метнул палицу. В ту же секунду
стрела, вырвавшись из лука, завела свою песню - песню убийства и
смерти. Из кустов послышался громкий вскрик, перешедший в
предсмертный хрип, стрела же лишь прочертила глубокую борозду на
щеке Рюрика.
Выждав какое-то время, князь направил
коня туда, где лежал человек, столь сильно желавший его смерти.
Молодой паренёк, совсем ещё мальчишка, явно не варяг и даже не
воин. Хотя палица снесла ему пол головы, а оставшуюся часть лица
заливала кровь, Рюрик без труда узнал в нём одного из гусляров,
приставших к обозу накануне. Варяг презрительно усмехнулся:
бренькал бы себе на гуслях и не совался, куда не следует, быть
может, пожил бы подольше. Суметь выследить врага, первым пустить
стрелу и погибнуть, не сумев забрать его с собой - что может быть
глупее? Придётся и остальных молодцев этой весёлой братии казнить
по приезде в Новгород - чтобы другим неповадно было. Хотя, скорее
всего, они давно отстали от обоза, наверняка зная, куда направился
их товарищ.
Не оглядываясь более на бездыханное
тело, Рюрик повернул коня, намереваясь дальше продолжать свой путь.
Однако в этот миг волна невообразимой слабости накатила на князя.
Чтобы не упасть, он вцепился коню в гриву, но негнущиеся пальцы не
хотели слушаться. Привычная броня вдруг стала невыносимо тяжёлой,
шлем беспощадно давил на лоб и виски. Солнечный свет слепил, точно
взорвавшись тысячью солнц, тело будто горело в огне, в голове били
в набат. Страшная боль, пришедшая на смену слабости, казалось,
рвала мышцы, ломала кости и жутким, звериным воплем рвалась наружу.
Из носа и ушей показались тонкие струйки крови, на губах выступила
кровавая пена. Не удержавшись в седле, Рюрик упал. “Яд! Стрела была
отравлена!” - пронеслась в голове мысль и тут же угасла. Мир для
него в один миг утратил все звуки. Вокруг всё качалось и плыло.
Воздух тяжёлой глыбой встал посреди груди, не позволяя дышать.
Нечеловеческим усилием князь пытался удержать остатки сознание, но
оно убегало, словно вода сквозь пальцы. В глазах темнело. Мысленно
варяг усмехнулся: надо же, всё ж таки забрал его с собой молодой
гусляр. Последним, что увидел Рюрик, была золотая молния, рассекшая
голубой небосвод. Грома он уже не услышал.
