Зябко поёжившись, я посильнее
укуталась в меховой воротник и выглянула в окно, покрытое морозным
узором. Рассмотреть что-либо было сложно, потому приложила пальцы к
ледяному стеклу кареты, отогревая себе кружочек. Для верности даже
подышала на него и приникла одним глазом. Только ничего нового не
увидела.
Всё белым-бело, земля, деревья, небо
– вообще всё казалось белым. И мороз такой, с каким за всю жизнь ни
разу не сталкивалась. В моих родных краях почти всегда тепло и
ласково светит солнышко. Тут же – вечная мерзлота, как и в сердце
моего будущего супруга…
От этой мысли стало ещё холоднее.
Захотелось пройтись немного пешком, поговорить с кем-то, отвлечься
в конце концов. Только это было невозможно. Как только снаружи за
мной заперлась дверца кареты, пути назад не было. Но и просто
сидеть дальше казалось уже невыносимо.
Следующая остановка не скоро. Вокруг
– только лес. Высокие, толстые стволы уходят куда-то ввысь. А
больше никаких растений и животных не видно. Так что наблюдать не
за чем.
Да и почти семь дней в пути давали о
себе знать. Постоянная тряска и короткие остановки не позволяли
отдохнуть. Нервозность от предстоящей встречи с женихом тоже
сказывалась.
На самом деле это был не совсем
мой жених… Потому и в карете он ожидает увидеть другую. И
как отреагирует на подмену, я не знала. Но храбрилась изо всех сил,
чтобы не сдаваться. И уговаривала себя, что, несмотря на свою
жестокость, король не причинит мне вреда.
Уговаривала. И сама в это не
верила.
Спросить у сопровождающих, сколько
ещё осталось ехать, не показалось мне хорошей идеей. Меня
сторонились. Стоило выйти из кареты, немедленно опускали глаза. На
все вопросы отвечали односложно или чаще делали вид, что я
молчала.
Было это пренебрежением или страхом
перед моим будущим мужем, сначала я не знала. И старалась не думать
на эту тему. Ни к чему. У меня и так забот хватало.
В дорогу мне не позволили взять даже
одну служанку. Всё приходилось делать самой, хотя я не привыкла
заботиться о себе в подобных условиях. Так и не переоделась ни разу
за время дороги. А потому обледеневший и оттаявший раз пятьдесят за
это время подол напоминал тряпку. Но как умудриться в этой
крошечной карете расшнуровать, а потом вновь зашнуровать корсет,
представить было сложно.
Оставалось надеяться, что жених не
обратит внимание на такую неряшливость и не рассердится… Я
вздрогнула. Этого и боялась больше всего. Его гнева. А то, что он
будет гневаться, сомнений почти не оставалось. Долго ли я смогу
прятать за ажурной накидкой своё лицо? Вдруг он захочет увидеть
невесту сразу же? Или, что ещё хуже, познакомиться с ней
поближе?
Быстро смела свои страхи и заперла
их в дальнем чулане сознания. Если я упаду в обморок из-за
собственных мыслей, то они точно поднимут вуаль с моего лица и
заметят всё слишком быстро. Моя цель – продержаться до свадьбы. А
дальше – будь что будет.
Когда спустя пару часов карета стала
двигаться более плавно, я было подумала, что изменилась дорога. Вот
только позже оказалось, что мы просто въехали во владения супруга,
и извозчик стал аккуратнее. Тут для меня наконец и открылось
истинное отношение сопровождающих к новой невесте короля.
Его они боялись, а мной всё же
пренебрегали.
И стоит ли удивляться? Какая я здесь
по счёту? Четвёртая? Пятая? Седьмая? О короле ходили ужасные слухи.
Официальных жён у него было ровно три. Все они исчезли в течение
года с момента бракосочетания. А вот невест даже не считали. Кто-то
пропадал без вести. Кто-то возвращался с позором домой.
Мне предстояло познакомиться лично с
этим человеком. А заодно и пойти на всё, чтобы свадьба состоялась.
Допустить, чтобы он вновь затребовал мою младшую сестру, я не
могла. И заплатила бы за это любую цену.
