Ветерок шевелил пожелтевшую липу и разноцветные зонтики кафе.
Поток туристов иссякал как ручей в дни жары, курортный городок
медленно погружался в спячку — до следующей весны. И октябрь, и
начало ноября выдались удивительно теплыми, Камулов Покров баловал
солнечными днями, кутавшимися в туманную шаль по вечерам. Трудно
было поверить, что через пару дней, после прохождения Ворот-в-Зиму,
золото листвы упадет на асфальт под тяжестью первого снега.
Казалось, Камул подначивает: «Лови последние деньки, гуляй! Забудь
обо всем, не думай, чем это может закончиться».
Кармель покачала головой — «нет, не в этот Покров, его нет
рядом» — и посмотрела на подошедшую к столику маму.
— Рада тебя видеть. Что сказал врач?
— Думаю, что пора прекращать эти бессмысленные поездки. Он опять
развел руками, выписал витамины и посоветовал есть мясо для
укрепления мышц.
Кармель подавила тяжелый вздох. От мяса матушка отказывалась
наотрез, от витаминов не было особого толку, а многочисленные
анализы так и не выявили причину потери веса и слабости. Не
помогало ничего — жрецы и жрицы Хлебодарной уверяли, что на маме
нет ни проклятья, ни следов прицепившегося весеннего хворца.
Кармель исправно носила дары Камулу — это было несложно, поднимаясь
к охраняющим город «Бдящим» можно было возблагодарить и бога, и
богиню — и захаживала в часовню Феофана-Рыбника, надеясь на помощь
медведя. Увы, регулярно сжигаемые скрутки и свечи в травяной
оплетке не улучшали ситуацию, маме становилось все хуже и хуже.
— Приедешь домой на Покров? Я испеку пирог с ежевикой — собрала
второй урожай, мисочка стоит в холодильнике. Она кислая, но можно
добавить малиновый сироп и сахар, будет очень вкусно.
— Нет, — покачала головой Кармель. — Я останусь в общежитии. На
каникулах схожу в музей этнографии, там открыли зал с заговоренными
колдовскими бутылочками. Интересно на них посмотреть своими
глазами.
— Ты надеешься, что он вернется.
Мама сразу поняла, что бутылочки — отговорка. Кармель расправила
плечи, посмотрела прямо, не скрывая свои чаяния:
— Да.
— Забудь его, — мама отвела взгляд, скомкала салфетку. Помолчала
и заговорила, явно собравшись с силами: — Сейчас скажешь: «Мне
запрещаешь, а сама-то...». Потому и остерегаю. От чистого сердца,
милая. Нам, шакалицам, от волков одни проблемы — и неважно, что ты
шолчица, кровь-то пополам. Волки к нам иногда тянутся. Ищут
спокойную гавань. А потом, как только поманит истинная дочь Камула,
так они и бегут за ее хвостом. Мы для них слишком мягкие, слишком
слабые и травоядные. С лисом и то проще ужиться, хоть они и
ветреные. Лисы, как и мы, чтят Хлебодарную. А волки, если и несут
дары на ее алтарь, всегда ставят выше волю бога войны.
— Он обещал приехать. Я хочу его дождаться.
— Давай договоримся. Если он приедет, не делай глупостей.
Привези его в общину, познакомь со мной. Можешь объяснить ему
прямо: мать за волка замуж вышла, меня родила, потом одна с
ребенком на руках осталась, потому что отец вильнул хвостом, уехал
на север на заработки, и потом его десять лет искали, чтобы
развестись по закону. Скажи правду: мама очень волнуется, не хочет,
чтобы с тобой такая же беда случилась. Если у него серьезные
намерения, он в общину приедет. А если нет... еще раз прошу, не
делай глупостей. Сейчас, конечно, не те времена, когда в девицу,
без мужа родившую, пальцем тыкали и бранными словами поливали. Но
нет никакой радости ребенка в одиночку растить — по себе знаю.
Запутать жизнь легко, а распутать сложно, понимаешь? А если твой
волк не приедет, не пытайся его искать. Доучись, возвращайся в
общину, выходи замуж на Юзефа — как сговорено.
Стерпится-слюбится.
— Не мил он мне.
— Понимаю, — вздохнула мать. — До знакомства с твоим отцом мне
сосватанный жених тоже не мил был. Казалось: тусклый какой-то,
мелкий, блеклый. То ли дело волк. Шум, напор, страсть, рост, ширина
плеч, аппетит. Только через год куда все делось. Скандалы,
прожорливость, бесконечные претензии... и, как итог — побег.
