– Вот шалопайка! Брысь отсюда! Это закрытое имение! – голос сторожа напоминает лай. – Приличная же барышня, в платье вон каком, а что творите?
Я чувствую, как лицо краснеет от подбородка к бровям, напоминая налитой помидор.
Положение, тем не менее, плачевное, поскольку я повисла на заборе, застряла на нем, зацепившись пышными юбками вечернего платья.
Как же стыдно! Такой позор, если меня узнают и ославят на весь наш маленький городок! Дескать, Мейлина, дочка графа Теллета, полезла через ограду, чтобы попасть на свадебный мальчишник для каких-то грязных развлечений!
Обо мне столько всего напридумывают, будут трясти мое имя на каждом углу, как пыльную тряпку!
– Что тут происходит, Никад? – раздается приятный, чуть хрипловатый баритон. От него по коже бегут мурашки.
– Да вот, мейст Гресс, – жалуется сторож, – выхожу ваш экипаж на улицу выгнать, слышу, пыхтит кто-то и попискивает. Думал кошка на заборе застряла. А тут вон какая… пантера. Прикажете палкой сбить?
– Ни в коем случае! Вот ты грубиян! Что ж не помог мийсти спуститься?
Гресс подходит ближе, задирает голову, чтобы рассмотреть меня в рассеянном свете фонарей.
Странно, что я не знаю этого мужчину. Наверняка приезжий. Иначе запомнила бы.
Его черты тут же впечатываются в мое сознание. На высокий лоб спускается прядь густых волос, в темноте сложно рассмотреть цвет, но мужчина шатен или брюнет. Из-под стрел красиво изогнутых бровей смотрят спокойные и чуть насмешливые глаза.
Резко очерченный нос идеальной лепки, чувственные губы.
Все это я беспорядочно выхватываю мечущимся взглядом, складывая в единую картинку.
– Спускайтесь, мийсти, – он протягивает руку, приглашая меня принять ее, – не бойтесь, я не опасен. Никад, иди готовь мне карету, как и собирался. Я справлюсь.
Понимаю, что это не сторож, а слуга заезжего господина.
Хватаюсь за сильную и уверенную мужскую руку.
– Только у меня юбки запутались, – вспоминаю слишком поздно.
Слышится треск ткани, я с криком падаю в объятья незнакомца.
Одна туфля слетела с меня, еще когда я повисла на заборе, вторую я теряю сейчас.
Какой он высокий и сильный!
Гресс легко сгребает меня в объятия, ставит на подстриженный газон.
– И как же вы оказались в таком незавидном положении? – он улыбается, а я смотрю в его глаза. Светло-карие, почти янтарные. Что со мной происходит? Кажется, этот мужчина околдовал меня одним-единственным взглядом. Коснулся им души и забрал ее себе.
– Проспорила, – вздыхаю я, – у нас был девичник, и…
– Дайте угадаю, – смеется Гресс, все так же пристально глядя на меня, – его устроили для невесты хозяина мальчишника, с которого я сейчас спасаюсь бегством.
– Точно, – смущенно улыбаюсь, не в силах оторваться от его взгляда.
– И на что же вы спорили? – любопытствует мой спаситель. А потом смотрит на забор и не удерживается от того, чтобы присвистнуть.
Испуганно оглядываюсь и вижу кусок своего платья. Он развевается на легком ветерке, подобно флагу.
– О, нет! – стону я.
Мне теперь добираться обратно босиком и в разорванном платье!
Из глаз брызнули слезы.
– Вот что мы сделаем, – решительно заявляет Гресс, снимая с себя камзол и накидывая на мои плечи, – я спрячу вас в своей карете, найду, куда подевались ваши туфли и сниму ткань с ограды. А потом мы с Никадом доставим вас домой. Или к подругам на девичник.
Я всхлипываю.
– О-о-о, как же это глупо! Мне так стыдно!
– Не переживайте. Это забавно и мило. Вы должны были предоставить какое-то доказательство своей смелости?
– Фигурку слоника с цветника, – вздыхаю. Гресс подхватывает меня на руки, я вскрикиваю.
– Вы босиком, повредите ноги, – поясняет он.
Сердце колотится, намереваясь выскочить из груди. От Гресса пахнет свежестью и лесом. Терпкой кедровой смолой, дубовой корой и росой, что собирается утром на листьях эвкалипта.
