Он возненавидел Север с самого
начала, как только ступил в эти земли, пустынные и мрачные.
Отвратительные в своей серости. Брошенные богами. Вечно
морозные.
Он удивился, но самую малость, когда
его сбили с лошади, прямо на большаке. Чего ещё он ожидал от самого
негостеприимного клочка мира?
Нападавшие не были похожи на
разбойников, разодетые в чёрные мундиры со знаками отличий, которых
он не знал. Солдаты.
Вылетев из седла, эльф прочесал
лицом мёрзлую землю и ощутил, как рот наполняется кровью. Он
перекатился на спину и обмер. Блестящий в лунном свете клинок
застыл над ним, метя в грудь. Но прежде, чем недруг, скаля зубы,
пронзил бы остриём плоть королевского советника, эльф услышал
свист. Короткий, как команда. В следующий миг бородовидный топор
вонзился в шею неприятелю, переламывая её. Тело рухнуло наземь и
ещё долго сотрясалось в конвульсиях, заливая роскошные сапоги
советника кровью.
Чёрной и липкой кровью, зашипевшей
от контакта с воздухом.
— Что за... — вопрос застрял в
пересохшей глотке и не выбрался оттуда, даже когда хозяин топора
подошёл, чтобы вытащить его.
— Имперец, — хмыкнул он, закинув
оружие на плечо. — Скюр.
— Это значит «вампир», — пояснил его
товарищ.
Не тратя больше времени, они
отправились дальше, на выручку своему отряду, вступившему в схватку
с мундирами.
Советник тряхнул головой, пытаясь
прийти в себя и рассеянно сгребая землю в ладони. Краем глаза
поглядывал на развернувшуюся у леса стычку — ему не впервой
оказываться в непосредственной близости от сражения, что, в
общем-то, в последние годы обрело пугающую привычность. Посему он
решил, что незнакомцам, спасшим его жизнь, потребуется помощь, но
как только спутанные мысли сложились наконец в клубок заклинаний,
бой закончился. Тварей было куда меньше, чем привиделось эльфу.
Расправившись с противником,
незнакомцы вернулись к нему и сгустились вокруг сумерками, буравя
его неприветливыми взглядами. Тогда-то он признал в них
северян.
Тех самых варваров, которыми пугают
детишек на всех концах Великой Земли, помня об их разоряющих
набегах. Но советнику они в первую очередь показались витязями из
совсем других сказок — эльфийских, славящих их горячие сердца и
великие подвиги.
— Ты, кажется, сбился с пути,
остроухий, — протянул владелец топора, рыжеволосый, со шрамом на
всё лицо. — Эльфляндия в другой стороне.
— Я ищу чародея, — кое-как совладав
с речью, проговорил советник.
— Которого? — спросил второй, самый
рослый из всех.
— Логнара из Леттхейма.
Рыжий ухмыльнулся:
— Видать, молва от тебе аж до Юга
долетела, волшебник, — он повернулся к остальным.
Из толпы вышел юноша. Эльф сначала
решил, что он ошибся. Но когда тот заговорил, все сомнения отпали
напрочь — сколько бы ему ни было лет на самом деле, голос звенел
такой силой, коей не обладал, наверное, и верховный маг
прославленного Сапфирового Оплота.
— Рассказывай, друг, что за нужда
привела тебя в край, из которого все бегут.
Вернув себе какую-то часть
достоинства, королевский советник отряхнул с плеч снег, но остался
сидеть. Голова всё ещё кружилась.
— Все истории начинаются одинаково,
— отвечал он. — Со смерти. И моя — не исключение.
***
Они свернули не туда.
Конь запротестовал и остановился,
отказавшись продираться через колючий кустарник. Марк вздохнул:
— Лета, мы потеряли тропу.
Девушка не спеша подошла к нему,
ведя за собой Хагну, свою кобылицу.
— Отыщем.
Поднявшийся к ночи ветер скользил
между деревьями и холодил конечности путников. Погода была
отвратная. Моросящие ледяные дожди преследовали их всю дорогу через
Мёртвые холмы, а когда они добрались до Старолесья, то сразу же
почувствовалась близость Севера с суровыми морозами и редким
солнцем. Угрюмые и печальные сосны обступили их со всех сторон,
словно железные прутья клетки.
