Глава 1. Шорохи между строк
Мир стал тихим не из-за отсутствия звуков, а потому что Настя перестала к ним прислушиваться. Гул электричек, ритмичные звуки ленты на работе, пульс холодильных камер – всё это давно стало белым шумом её жизни. Она жила в режиме паузы, между снами и сменами, между сообщениями, которые никто не читал, и мыслями, которые никто не слышал.
Дыхание медленное и ровное, но внутри что-то напрягалось, как натянутая струна, которая вот-вот может зазвенеть.Мир ещё тонул в полумраке, когда Настя открыла глаза. В комнате было прохладно – не от настоящего холода, а от того ощущения пустоты, что остаётся после снов, в которых тьма кажется глубже, чем в реальности. Шторы медленно дрожали от слабого сквозняка, свет за окном был мягким и рассеянным, словно за покрывалом из лёгкой ткани.
Она лежала неподвижно, словно боясь нарушить хрупкое равновесие этого утра, этого молчаливого перехода между сном и бодрствованием.
В ногах на кровати уютно свернулся Тимон – её полосатый кот с янтарными глазами, которые в полумраке казались почти светящимися. Он внимательно наблюдал за ней, будто храня тишину и время. Его тяжёлое тело слегка дышало, и каждое движение казалось продуманным – важным.
Девушка медленно поднялась, с усилием прогоняя остатки сна и ту серую тишину, что обволакивала её грудь. Она улыбнулась, но улыбка была тихой, чуть натянутой – как старая фотография, выцветшая на солнце.
– Доброе утро, ваше величество, – прошептала она, и Тимон в ответ лениво потянулся, царапая мягкую простыню.
Тимон уже устроился у своей миски, требовательно мурлыча, словно напоминая, что день должен начаться по расписанию. Насыпала корм, и кот сразу принялся есть, время от времени поднимая голову и бросая на хозяйку взгляды, в которых смешивались благодарность и королевское превосходство.Кот, с грацией пушистого танка, спрыгнул с кровати и зашагал вперёд, медленно направляясь на кухню. Его шаги глухо отскакивали от пола – единственные звуки этого утра, что казалось замерло между прошлым и будущим. Она медленно последовала за ним. На кухне всё было привычно – мягкий свет раннего утра проникал через занавески, бросая на стол тёплые блики. Капли росы, застигнутые на стекле, блестели, словно маленькие звёздочки, и мелодично стекали вниз, сливаясь в тихую симфонию утреннего покоя.
– Ты бы хоть спасибо сказал, – улыбнулась, глядя на него.
настоящий контакт с живым миром. Пока всё вокруг кажется зыбким и далёким, он – настоящее существо, которое требует меня быть здесь, сейчас».В ответ раздалось выразительное чавканье, как будто он отвечал на шутку, понятую только им двоим. Она задержалась на минуту, наблюдая за Тимоном, и подумала: «Он – мой самый
Настя глубоко вздохнула, позволяя себе немного тепла, которое исходило от этого маленького существа. В её душе слегка отступала тяжесть, и впервые за долгое время утро не казалось таким чужим.
Мама стояла у плиты, её движения казались немного замедленными, будто под грузом невысказанных мыслей. Когда она заговорила о том, как технологии меняют людей, голос её дрожал едва заметно, словно она боялась, что её слова могут задеть.
– Ты ведь заметила, как технологии меняют нас? – спросила мама, чуть приглушая голос, словно опасаясь пробудить в дочери слишком болезненные чувства. – Я иногда боюсь, что мы теряем…что-то важное. Тепло. Настоящее общение. Не знаю, может, я просто старею, – она улыбнулась, но в её глазах мелькнула грусть.
Настя молчала, мама опустила взгляд и сжала пальцы в замок, будто пытаясь удержать свои тревоги в узде.
– Я хочу, чтобы ты была счастлива, – сказала мама, наконец, чуть тише. – Но иногда мне кажется, что ты становишься всё дальше от нас…Я не хочу потерять тебя.
