Отряд «Тупые Шипы», Опушка Леса у Ручейка «Сопливый Нос», Утро 10-го дня. Состояние: Без следов. Без идей. Сонные.
Гнилозуб (самый корявый и вечно недовольный) пнул потухший костёр. Угли разлетелись, один попал Шныгу (самому юркому и нервному) прямо на голую мозоль на ноге.
– АЙ! Ты чо, урод лесной?! – завизжал Шныг, подпрыгивая на одной ноге и обдувая мозоль ладонью. – Ногу спалишь! И так сапог проклятый жмёт!
– А ты чо, сопляк, на углях спал? – огрызнулся Гнилозуб, почёсывая грязный живот под ржавой кирасой. – Кто последний встал – тот гнилые корни на завтрак жуёт! И угли тушит ногами! Вот!
– Я не спал! Я… разведку вёл! – Шныг гордо выпятил грудь, указывая кривой палкой на ближайший куст. – Там… движение было! Шорох!
– Шорох? – Бугор (самый толстый и сонный), до этого мирно ковырявший в носу, оживился. – Еда? Дичина? Кабанчик? А? Где?! – Он схватил свою затупленную алебарду, оглядываясь с надеждой.
– Не-а, – мрачно констатировал Шныг. – Ёжик. Колючий. Убёг. И следов никаких не оставил. Как и этот проклятый хоббитёнок!
Бугор разочарованно бухнулся обратно на землю.
– Опять ёжик… – пробурчал он. – А я так мечтал о кабанчике… Или хотя бы о жирной улитке… Хоббит… – Он махнул рукой. – Сказки всё. Кто его видел-то? Может, его вообще нету? Капитан придумал, чтоб мы по этим сопливым лесам шлялись?
– Как нету?! – взвизгнул Шныг. – Капитан сказал – есть! С колечком! Маленький, вонючий, лысый!
– Не лысый, – поправил Гнилозуб, пытаясь отковырять кусок засохшей грязи с локтя. – Волосатый. Как крыса мокрая. И пахнет… – Он втянул носом воздух, морщась. – …цветами и пирогами. Противно.
– Ага, а ты знаешь, как пахнут пироги? – усомнился Бугор, у которого при слове «пироги» заурчало в животе.
– Нет! – честно признался Гнилозуб. – Но Капитан сказал – «Пахнет пирогами и страхом». А страх я знаю. Он пахнет… мочой. Когда Шныг Капитана видит, например.
– Не вру! – покраснел Шныг (насколько это возможно под зеленой кожей). – У меня просто… мочевой пузырь слабый! От природы!
Наступила неловкая пауза. Три пары жёлтых глаз уставились на лесную чащу. Солнце, пробиваясь сквозь листву, неприятно слепило.
– Так… – протянул Гнилозуб, окончательно отковыряв грязь и с удовлетворением разглядывая результат. – …куда идём-то? Запаха нет. Следов нет. Шорохи – ёжики. Идеи есть?
– Налево! – сразу предложил Шныг, тыча палкой наугад. – Там вон ручеёк журчит! Вода! Может, хоббит пить хочет? Или умыться? Эти чистюли вечно умываются!
– Вода мокрая, – мрачно заметил Бугор. – А я сапоги только высушил. Иди один, если хочешь.
– Направо! – заявил Гнилозуб, указывая в противоположную сторону, где было чуть темнее. – Там тень! Хоббиты солнца боятся, как и мы! Наверное. Может, там спрятался?
– А может, он летает? – вдруг выдал Бугор, глядя на пролетавшую птицу. – У него же колечко волшебное! Может, он невидимый и летает? И смеётся над нами сверху? – Он злобно погрозил кулаком небу. – Слезай, трус!
Шныг испуганно огляделся.
– Летает?! Невидимый?! Ой, не говори… Я теперь везде его чуять буду! – Он начал тыкать палкой в пустоту вокруг себя. – Ты здесь? А? Отзовись! Чую тебя!
Гнилозуб тяжело вздохнул. Капитан точно отрежет ему уши за такой отряд.
– Ладно, балбесы, – проворчал он. – Идём… эээ… прямо! По этому… эээ… звериному следу! – Он ткнул пальцем в едва заметную тропинку, протоптанную, вероятно, оленем или зайцем.
– Это след? – прищурился Бугор, нагибаясь. – А где копыта? Или лапки? Похоже на… грибную полянку кто-то топтал.
– Это стратегический след! – настаивал Гнилозуб. – Хоббит мог за оленем спрятаться! Или… на зайце уехать! Они же маленькие! Всё возможно! Вперёд! Ищите следы хоббита… или зайца… или грибов! (Грибы тоже сойдут!) – добавил он шёпотом.
