Люди выбирали сложные пути, будто нарочно – словно страдание было их единственным способом почувствовать себя живыми. Я видела их ошибки, как слепые пятна на карте, но молчала. Молчала, пока сама не стала пятном – алым, растекающимся по кафелю.
Я смотрю на собственное тело. Оно лежит неестественно, как сломанная марионетка. Где-то капает вода из крана, а я жду – когда же начнётся паника? Но тишина лишь густеет, как кровь у меня на затылке.
Я была невнимательна: собираясь на работу, не заметила, как с моих волос натекла лужа воды. Кажется, на ней я и подскользнулась. Сейчас это уже не имеет значения. Меня мучают другие вопросы: почему я всё ещё здесь и вижусвоё тело? Всё так сложно…
Я перевела взгляд на зеркало. На месте моего лица была лишь противоположная стена. Она показалась мне незнакомой, хотя я видела её вот уже пять лет. Мне стало немного не по себе. Странное чувство – не могу описать его, как, впрочем, и любое другое.
Через полчаса зазвонит телефон – меня не будет на работе. Интересно, кто первый заметит моё тело? Если мне не дозвонятся, вероятно, начальник приедет за мной. Я никогда не опаздывала, никогда не забывала о работе, так что они быстро поймут, что происходит что-то странное.
В дверь постучали. Понятное дело, я немогла её открыть, поэтому оставалась на месте и ждала. В дверь ударили ещё пару раз, затем раздались крики:
– Мая? Мая, ты дома?
Я узнала голос начальника. Егор Владимирович всегда хорошо заботился о своих сотрудниках – мы были почти семьёй. Я не удивилась, услышав его.
Телефон зазвонил снова – настойчиво, отчаянно, будто чувствовал, что на другом конце провода уже никто не поднимет трубку. Кирилл. Сегодня он ушёл раньше. Он не мог знать, что я больше не смогу ответить.
Я потянулась к телефону – пальцы сжались в пустоте, проскользнув сквозь корпус, как сквозь утренний туман. Гудки продолжали звонить, назойливые и беспомощные. А потом – тишина.
За дверью раздались шаги, приглушённый голос Егора Владимировича.
Скрип.
Щелчок.
Замок сдался с тихим скрежетом. Дверь распахнулась, впуская полосу света из коридора.
Запасной ключ. Под порогом.
Все эти годы он лежал там, неприкосновенный, как последняя ниточка к спасению. И вот теперь – использован.
– Мая…? Ты слышишь меня?
Он прошёл мимо ванной – дверь была открыта, поэтому он сразу увидел меня. Егор Владимирович замер, уставившись на моё тело. Рука его дрогнула – телефон грохнулся на пол, и в тишине этот звук прозвучал оглушительно.
– Егор, что там? Где она?
Я узнала голос мужа, доносящийся из трубки.
Начальник немного пришёл в себя, поднял телефон и сказал лишь коротко:
– Я перезвоню.
Резким шагом он подошёл ко мне и первым делом нащупал пульс.
– Жива! – его голос дрогнул.
Я замерла. Как жива? Что тогда я делаю здесь? Почему он не видит меня?
Пока эти мысли крутились в голове, Егор Владимирович успел позвонить в скорую.
– Девушка без сознания, рана на затылке… Да, всё верно… Хорошо, жду…
Неужели меня спасут? Забуду ли я время, проведённое вне тела?
Он снова кому-то позвонил.
– Лера, отмени ко мне всех… – он сглотнул подступивший к горлу ком. – Мая лежит на полу без сознания… Да, я вызвал скорую… Нет, не приезжай, займись работой.
Почему он не звонит Кириллу? Нет, наверное, могу понять – боится. Страшно сообщать человеку, если дело касается его жены. Егор пять раз набирал номер Кирилла и сбрасывал. В конце концов просто швырнул телефон в стену. Через минуту всё же позвонил.
– Кирилл…? В общем, не волнуйся слишком сильно… Мая лежит в ванной без сознания… Я уже вызвал скорую… Хорошо, жду тебя.
Закончив разговор, он остался сидеть неподвижно рядом со мной. Егор смотрел в одну точку – казалось, он просто задумался, но вдруг по его щеке скатилась слеза.
