Как же хорошо становилось на душе, когда знойная жара в
конце дня сменялась на легкую прохладу летнего вечера. Алые лучи догорали
где-то в кронах деревьев и терялись в высотках, отблескивая от крыш и
панорамных окон. Небо постепенно затягивало серыми оттенками густой летней
ночи, что давало надежду на столь долгожданный в этом году дождь. Вряд ли он
был способен хоть немного насытить жажду горячего, клейкого асфальта, в котором
вязли каблуки, твердого камня, в который превратилась земля, и понурых бликов
зелени, которая давно потеряла свою сочность.
Мое настроение медленно ползло вниз, а перспектива оказаться
в заложниках частной школы не радовала. Как бы я ни бахвалилась, но переводится
в выпускной класс только из-за того, что моя маменька выскочила замуж за
олигарха, я не хотела. Потому и пряталась в некогда знакомом районе. Там мы
жили, когда отец еще не ушел из семьи, не умер в моем понимании. Подняв глаза,
заметила, как по тротуару, шаркая и не обращая никакого внимания на дорогу,
шагала высокая стройная шатенка, одетая, по случаю жары, в майку на бретельках
и короткие джинсовые шорты. За плечами девушки был веселый рюкзак, а в руках слегка
потрепанная книжка.
Я уже хотела подняться с качелей и окликнуть подругу, с
которой последний раз виделась лет пять назад, но девушка не обращала внимания
на окружающий ее мир, полностью погрузившись в чтение. Ну, прям типичная
Настасья в ее лучшем проявлении. В какой-то момент она свернула в небольшой
промежуток между домами, чтобы срезать дорогу в соседний двор и не кружить
вокруг девятиэтажек. Я же только тихо выругалась сквозь зубы, когда за ней
быстрыми шагами направились двое перекачанных амбалов. Вот ведь дурная ее
голова, с детства не понимала, что хорошо, а что не очень.
— Эй, красавица, куда спешишь? — слегка резковатый голос
принадлежал высокому парню с торчащими в разные стороны волосами и белоснежной
улыбкой голливудской звезды.
— Никуда, — слегка напряженно ответила моя горе-подружка,
пряча книгу в рюкзак и делая несколько осторожных шагов назад.
— Тогда, может быть, прогуляешься с нами? — второй парень
подошел к девушке вплотную, отрезая путь к бегству.
— Нет, спасибо. Я спешу, если дела касаются предложений
такого характера, — шатенка начала лихорадочно шарить глазами по небольшому
пространству в поисках выхода из сложившейся ситуации.
Кричать в нашем районе было занятием бесполезным, даже если
услышат, все равно не придут. Драться? Ага, смешно. Настасья сроду ничего
тяжелее смычка от виолончели в руках не держала. Убегать? Она в собственных
ногах на ровном месте могла запутаться, не то что бегать. А у этих парней,
похоже, были вполне серьезные намерения заарканить миловидную красотку и найти
себе развлечение на вечерок. Размышляя таким образом, я и не заметила, как
парни загнали мою подруженьку к стене и окружили с двух сторон.
— Ну что, теперь перестанешь выпендриваться и прогуляешься с
нами? — рыжий обжег своим дыханием вмиг порозовевшее ушко шатенки.
— Нет, — все так же продолжала гнуть свою линию Настасья.
— Прошу прощения, я не помешаю вашей идиллии? — я решила,
что босоножки от «Валентино» мне менее дороги, чем подруга.
Парни недовольно обернулись на мой голос, и тут же
восхищенно присвистнули. И я их понимала, не каждый день в этом районе
появляются такие, как я. Однако из-за моей внешности возраст угадать было не
очень легко. Ростом я была около метра шестидесяти. Хрупкая, словно балерина
большого театра, с огромными глазищами и пухлыми, детскими губами. Из-за всего
этого я выглядела как настоящая, живая, фарфоровая куколка. Гордость материных
трудов и денег отчима, которые были вложены во всю эту красоту.
