А знаете почему на праздники все
спецслужбы во всем мире переходят на усиленный режим? Потому что
все Бармалеи в мире очень любят праздники, особенно новогодние! И
отмечают эти праздники по бармалейски, с размахом, чтобы кровища
рекой, чтобы страшно всем превсем…
С первой наряженной елкой, с первой
гирляндой на витрине какого-нибудь магазина, с первых нот
пресловутого джингл белса, на Лубянке и на Петровке начинается
нервный тик. Никаких отпусков, отгулов и нормированного рабочего
дня. Все в ружье!
Если бы вы только знали, какое
количество преступлений «по-тихому» предотвращается. Какое
количество Бармалеев пакуется на стадии планирования/подготовки…
Сколько Гомункулов и Франкенштейнов вылезают из своих нор на
кровавое празднование, которое не состоится! Потому что все в
ружье, потому что все работают без перерывов, без сна и отдыха…
Чтобы в новостях только джингл белс, деды морозы, снегурочки и
счастливые лица мирных граждан. Вот уж поистине, Новый год –
волшебная пора.
- Шурупчик! - развел руками
Драгунский. – Ну не могу я тебе пообещать чудо в новогоднюю
ночь!
- А жаль… - вздохнула я.
До Нового года две недели.
Планировать что-либо бесполезно. Драгунский, как конь на пашне –
морда в мыле, зад в дыму. Вижу его минут тридцать в сутки и то,
только когда переодевается или моется.
- Может ты к Серегиной жене поедешь?
Все веселее будет. Или к подружкам своим? А я подъеду, как
освобожусь, а? – Драгунский вылез из ванной и натирал себя
полотенцем. Я сидела на стиральной машинке и внимательно за ним
наблюдала. Что-то скучаю…
- Нет! Я буду дома! Я одену самое
красивое платье, буду пить шампанское из горла, танцевать под
Пьяццоллу и Штрауса, обязательно босиком, и загадывать желания под
бой курантов! А ты, Драгунский, обстоятельство желательное, но не
обязательное!
- Прозвучало, как оскорбление, -
Кирилл закончил вытираться и подошел вплотную ко мне.
- Это форма смирения такая…
- Это форма ругательная, прошу ко
мне ее не применять…
- Не будет ли столь любезен
многоуважаемый Джин, просить поубедительнее… - я обхватила
Драгунского ногами.
- Будет, будет… шашлык из тебя
будет! – Кирилл улыбнулся, поднял меня на руки и понес в
спальню.
После продолжительных и весьма
убедительных доводов, Драгунский на реактивной тяге одевался, ел и
разговаривал по телефону.
- Гай Юлий Цезарь – я сейчас читаю
книгу, плаваю в бассейне и ем! – прокомментировала я суету
Кирилла.
- Не, Шива – многолик, многорук и
как виндоус – многозадачен одномоментно! – и уже возле входной
двери добавил. – Шурупчик, а ты можешь постараться никуда не
вляпаться пока я сильно занят?
- Ну…, то есть, когда ты
освободишься можно?
- Кого и о чем я прошу? – возвел
руки к потолку Драгунский. – Какие планы?
- Купить печатную машинку.
- Зачем? – удивился Кирилл и даже
замер на долю секунды.
- Что бы чувствовать себя настоящим
писателем! Не заморачивайся, я так хочу!
- Ладно, играйся. Я уехал – буду
поздно, ну, ты и сама все знаешь.
Я закрыла за Драгунским дверь и
пошла заниматься поисками печатной машинки. Новую мне не хотелось
точно. Хотелось – старенькую, с историей. Антикварные лавки
предлагали Хаммонд и Рико по цене крыла от самолета. Я прекрасно
понимала, что на машинке постучу от силы месяц, а потом она уйдет в
стойло до какого-нибудь творческого кризиса или очередного бзика:
«а не напечатать ли мне пару гениальных мыслей».
Я полезла в частные объявления.
Попался весьма потертый Ремингтон рэнд, годов сороковых прошлого
столетия. Портативная машинка была в чемоданчике, что и определило
мой выбор. На вид, конструкция нуждалась в детальной диагностике,
но владелец заявил, что Ремингтон – боец, в полном рабочем
состоянии и комплекте. Просто немного почистить и смазать маслом.
Цена вопроса была на столько смешной, что я договорилась забрать
бойца в течении двух часов.
