– Слушаю, – отвечает на звонок Екатерина Владимировна и сразу же бросает взгляд на меня. – Да, я вас поняла. Передам.
Ничего хорошего мне этот звонок не сулит – чувствую пятой точкой. Не зря же наша главная на меня так таращится, пока разговаривает. Повесив трубку, она выдерживает драматическую паузу, но все ещё сверлит меня взглядом, поджав губы.
– Что-то не так? – спрашиваю я.
– Софья, вас вызывает Геннадий Ильич, – слишком уж грозно произносит женщина. – Прямо сейчас!
– Так почему вы столько времени молчали? – пожимаю плечами, не понимая, чем я ей не угодила.
Может, она сама имела виды на директора, хотя я ни капельки – после развода у меня и аллергия на мужчин в костюмах. А может, у начальницы климакс начался. В любом случае ее поведение нельзя трактовать как адекватное. Я ей не нравлюсь – это факт.
Уверенно направляюсь в кабинет директора, зная, что грехов за мной нет. Сомневаюсь, что меня собираются премировать, скорее настраиваюсь на выговор. За что – непонятно.
– Геннадий Ильич, можно? – заглядываю, постучав.
– Проходите, Софья Антоновна, – приглашает меня. – Вы можете объяснить мне это?
Передо мной появляется отчёт, по которому я пробегаю глазами. И сразу же вижу недочёты.
– Вам не кажется, что надо спрашивать с Екатерины Владимировны? – не понимаю я. – Она все проверяет и отправляет вам.
– Но подписано же вашей рукой, – стучит Геннадий Ильич по документу.
Чувствую подставу. Не знаю, какие схемы они тут проворачивают, но свалить все на меня не получится. Не люблю кичиться знакомствами, но сейчас самое время. Дуру из меня делать не надо.
– Подписано мной, завизировано начальницей, – ставлю палец тоже на бумагу рядом с пальцем директора. – И ещё, – усмехаюсь, поняв, что на меня хотят повесить, – я достаточно проработала в этой сфере, все документы сохраняю себе дополнительно. Хотите посмотреть? Разница вполне ощутимая. Может, Екатерина Владимировна нас просветит?
– Она работает здесь десять лет, – хмурится Геннадий Ильич. – А вы сюда только пришли. Как думаете, к кому у меня будут вопросы?
– А как думаете, что будет, если я попрошу Полянского в этом разобраться? – ухмыльнувшись, спрашиваю я, уже достав из принтера лист чистой бумаги.
Уверена, директор слышал фамилию Славы. Не хотела говорить о нем, но тут дело явно попахивает уголовным. А мне это не надо. Бухгалтеру, пусть и оправданному, пути закрыты везде. Это почти как юрист с судимостью.
– Полянский? – переспрашивает Геннадий Ильич. – Услышала фамилию и решила прикрыться?
Оказывается, мы уже перешли на «ты». Или это шеф от стресса? Да плевать. Пусть катится со своей работой и своими махинациями к черту. Может, под настроение и направлю сюда кого , а сейчас хочу выползти из этого гадюшника и вдохнуть поглубже. Весна же на улице, пора чего-то нового, пора перемен.
– Это муж моей подруги, – дарю директору обворожительную улыбку, начиная писать заявление. – И в вашей богадельне я больше ни на секунду не задержусь. Катитесь, Геннадий Ильич, со своими махинациями в самое пекло. И не смейте даже намекать на отработку. Да, ещё, – смотрю прямо в глаза ему, – ждите проверку. Вы не на ту напали.
– Софья Антоновна, – кажется, идти собирается на попятную, – вы не поняли…
– Да все я поняла, – перебиваю. – Адьес, – машу на прощание ручкой. Считаю, что на этом наше сотрудничество закончено.
А казалось, что приличное место, когда я сюда устраивалась. Ничего, все у меня будет хорошо. У Аньки бизнес развивается, теперь я ей буду помогать не в свободное время, а постоянно. А Слава натравит на эту шарашкину контору… кого-нибудь да натравит.
Екатерина Владимировна встречает меня оскалом, когда я возвращаюсь в кабинет, но эта гримаса тут же слетает с ее лица, когда она видит мою улыбку.
