Послышалось приглушенное жужжание раздвинувшейся входной двери. Я вскочила с пола, выбежала из комнаты и бросилась навстречу А29, крепко обняв его и прижавшись щекой к холодной пластиковой груди. Он обнял меня в ответ.
– Тебя опять так долго не было, я так скучала! Пойдём, смотри, что я нарисовала!
Я взяла его за руку и потащила в комнату. На полу лежал метровый квадратный картон с очередным узором. Мне бы хотелось рисовать что-то другое, но А29 просит меня рисовать узоры. Говорит, ему так проще высчитывать.
Не понимаю этого.
Я села по-турецки на серый пушистый ковер перед рисунком и посмотрела на А29. Он вывел на экран своего шлема улыбающийся смайлик.
– Он закончен?
Я перевела взгляд на рисунок.
– Да. Думаю, да.
– Но та часть не закрашена.
– Да. Так лучше.
Он подошел на шаг ближе, внимательнее вглядевшись в узор.
– Запиши это.
Я потянулась за планшетом. Я всегда должна все записывать.
Потом мы сидели в комнате для приема пищи. Я ужинала, а он, как и всегда, рассказывал, пока плотный туман за окном не превратился во тьму. А29 рассказывает мне только истории из прошлого. У меня всё только из прошлого – книги, фильмы, музыка. Он говорит, что в настоящем ничего этого уже нет.
Я не знаю, у меня нет доступа к современной сети. С тех пор, как я живу с А29. С пяти лет.
После того, как я ложусь спать, он какое-то время сидит на краю моей кровати, а когда решает, что я уже заснула, тихо поднимается и идет в свою комнату. В той комнате нет ничего, кроме окна и устройства для подзарядки на стене. Он подходит к устройству спиной и подключается. Он спит так.
Я еще какое-то время лежала с открытыми глазами, ловя взглядом в сумраке за окном отблески синего и розового света от того, что происходит внизу, на улице.
Сверившись с модой на сегодня, я надела темно-серый топ и шорты, накинув сверху переливающийся сине-фиолетовым дождевик в цвет кроссовок. Планшет я решила не брать, чтобы не мешал. Планшет – помимо доступа к интернету, выполняет функции паспорта, что был до апокалипсиса. Он представляет собой тонкий экран, заряжающийся от света, который можно обернуть вокруг руки, но мне некомфортно, когда что-то висит на руках, тем более дома меня идентифицируют по биометрическим данным.
Я могу свободно выходить на улицу, хотя в здании есть все для необходимой физической активности. А29 считает, что гулять полезно для моего психического здоровья. Но только в сопровождении проводника. Одной гулять опасно.
Кто бы мог подумать, что моего проводника опять обезглавят.
Обычно я не отхожу от дома далеко. Возле него никогда не бывает людей – здесь нет ничего, что могло бы привлечь их. Широкие улицы между громадными зданиями, связанными друг с другом переходами, серы и пусты, из звуков – только гул работающих машин за стенами, редко имеющими окна, и постоянный шелест дождя.
Но иногда я подхожу слишком близко к жилым районам, и мне наверно следовало бы перестать так делать. Люди слишком дикие и непредсказуемые, они могут напасть на меня или проводника – видимо, от природной агрессии. Например, как сейчас.
Я едва успела спрятаться за угол здания, как трое мужчин повалили робота, начав отламывать ему руку и голову какими-то визжащими инструментами. Затем они тут же скрылись с ними в узком проулке.
Восхитительно.
Еще раз прислушавшись и не различив ничего, похожего на человеческие шаги, я вышла из-за угла и приблизилась к роботу. Он не подавал никаких признаков рабочего состояния. На самом деле, нападения происходят не так уж и часто, и с каждым новым случаем создается модернизированная версия проводников, но люди каждый раз придумывают новый способ их расхреначить.
После получения сигнала о поломке мне должны были прислать нового проводника, поэтому я сначала просто стояла и ждала. Никто не появлялся. Вокруг – тишина и моросящий дождь, только из проулка, куда убежали люди, мерещились отзвуки шума. Возвращаться домой пока не хотелось. Все равно в случае чего мое местонахождение смогут отследить по чипу.
