Машина остановилась у придорожного кафе. Из неё вышел мужчина,
которого считали привлекательным. Когда-то. Теперь от него
шарахались в разные стороны. И не потому, что он стал менее
красивым. Нет. Но от него исходила опасность и люди чувствовали её
кожей. Во взгляде читалось: «не влезай, убьёт».
Лёгкая небритость и всклокоченные волосы придавали ему небрежный
вид, но не лишали той природной притягательности, на которую так
падки женщины. Сила. Её ощущали все встречные. Мужчины не
связывались, а представительницы слабого пола отстреливались
недобрым взглядом, едва пытались завязать будто бы случайно
знакомство.
Демид с говорящей фамилией Суровый вошёл в кафе как хозяин
жизни. Собственно, таковым он и был для тех, кто работал в этом
местечке. Приезжал он редко, чисто забрать выручку. Зарплату
работники забирали сами по договорённости. Лишний раз таскаться
сюда владелец кафешки не хотел.
— Здравствуй, Александра. — Прозвучало не очень-то
доброжелательное. Иначе мужчина не общался уже давно. Хмурый,
мрачный тип — таким его знали служащие. — Выручка падает с каждым
днём. — Глянул он на девушку строго.
— Демид Кимович, что я могу? Кафе придорожное. Всё, что есть вы
видите. В карман не кладём. — Оправдывалась администратор.
— Хмм-м… Ясно. Давай, сколько там есть. — Проворчал мужчина.
— Я поговорить с вами хотела. — Доставая деньги, мялась
Александра.
— Что ещё? — Изогнулась лохматая густая бровь. Не желал он
никаких разговоров с утра пораньше. И вообще. В целом.
— Увольняюсь. Замуж выхожу и всё такое. Жених против, чтобы я
тут продолжала работать. — Видел Демид, как девушка нервничала.
Такая реакция на него — норма. Привык. И ложь он за версту чуял.
Саша не врала.
— Ищи замену. Две недели отработки и свободна как ветер в поле.
— Буркнул Суровый.
Перемены он не любил. Александра работала у него давно. А теперь
явится не пойми какая и думай чего у неё в котелке. Порядочная ли,
не станет ли воровать, как уже не раз бывало. До нынешней трудяжки
у него сменилась целая куча народу.
Кафе — не единственный бизнес Демида. Но раньше оно было
хлебным, а теперь что-то пошло не так. Собственно, как во всей
жизни Сурового. Он плыл по течению. Совершенно не желал шевелиться
и как-то барахтаться.
Раньше он не представлял из себя существо совершенно ничем не
интересующееся. Наоборот. Всё в его руках горело. Идеи били ключом.
Вместо одной захудалой кафешки с вывеской наперекосяк и
отвалившейся буквой, планировалась целая сеть таких заведений с
интересным дизайном и хорошо продуманным меню.
Спортивный зал, куда сейчас направлялся Демид тоже должен был
стать чем-то более интересным. Но теперь пустовал. Все прилегающие
помещения он сдал в аренду за низкую плату. Лишь бы не приводить в
порядок, не раскручивать и как можно меньше контактировать с
кем-либо.
Люди почти ничего не замечают вокруг себя. Вот так, не замечали
и того, что Суровый не совсем человек. Оборотень. Отшельник. Он не
жил среди своих. Однажды покинул стаю и перебрался сюда, подальше
от тех волков, которые знали его и печальную историю любви. Начал,
так сказать, с нуля.
Сам себя отправил в изгнание. Не желал разделять свою боль. Она
принадлежит лишь ему и ни с кем он не готов ею делиться. Как и
женщину, что оставила глубокий след в его душе, не позабудет
никогда.
Он до сих пор чувствовал её запах и слышал голос по ночам.
Открывал глаза и встречался с жёсткой реальностью. Её нет. И больше
никогда не будет. Он не поцелует её, не погладит по угольно-чёрным
волосам. Не пропустит их сквозь пальцы и не вдохнёт аромат любимой
женщины. Настоящий аромат, а не призрака. Демид не отпускал её.
Сердце по-прежнему болело и любило ту, которой уже нет на
свете.
