Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена, распространена или передана в любой форме и любыми средствами, включая фотокопирование, запись, сканирование или иные электронные либо механические методы, без предварительного письменного разрешения правообладателя, за исключением случаев, предусмотренных законодательством Российской Федерации.
Данная книга является произведением художественной литературы. Имена, персонажи, места и события являются плодом воображения автора или используются в вымышленном контексте. Любое сходство с реальными лицами, живыми или умершими, организациями, событиями или местами является случайным и не подразумевается.
Год назад
Семь дней и семь ночей.
Столько спал весь мир.
В одно мгновение мир погрузился в глубокий, непрошеный сон. Каждый человек на планете, от младенцев до стариков, был захвачен этой таинственной тьмой. Те, кто спал, оказались счастливчиками – ночь укрыла их в уютных постелях, в блаженном неведении. Но для тех, кто бодрствовал под ярким дневным светом, кошмар стал реальностью. Пилоты теряли сознание за штурвалами, и самолёты камнем падали с небес. Медсёстры роняли шприцы, не успев сделать укол. Школьники замирали над партами, а пожарные, боровшиеся с огнём, засыпали прямо в пламени, и жадный огонь пожирал их. Машины с ревом сталкивались, лодки разбивались о скалы, унося жизни в холодные глубины. Хаос охватил мир, но никто не просыпался. Семь дней и семь ночей человечество лежало в оковах сна. Люди гибли по всему миру, но никто не просыпался. Не просыпался до седьмого дня…
Бессонница, чёрт бы её побрал.
Кирилл всегда подшучивал надо мной, что я работаю в клинике сна, но сама мучаюсь от бессонницы. Тогда это казалось забавным, но теперь – словно злая шутка судьбы, которую вселенная решила надо мной подстроить.
Сон стал единственным, чего я жду с нетерпением. Ну, ещё, пожалуй, того дня, когда маму наконец выпишут из больницы. Врачи говорят, это может случиться со дня на день, и я держусь за эту надежду, как за спасательный круг.
Раньше, когда бессонница доводила меня до белого каления, я вставала с постели и искала, чем себя занять. Включала телевизор, листала книгу, иногда просто сидела на кухне с кружкой остывшего чая, глядя в тёмное окно. Теперь всё иначе. Теперь я лежу в кровати, боясь пошевелиться, и молюсь, чтобы сон всё-таки пришёл. Потому что только во сне я вижу его.
Он снится мне постоянно, но я знаю – это не он. Это лишь плод моего воображения. И я не уверена, хорошо это или плохо. Может, это просто мой разум, окончательно съехавший с катушек, играет со мной в эти жестокие игры.
Скорее всего, второе. Хотя в моих снах он выглядит так живо, так реально. Его глаза, чуть прищуренные, с той самой искоркой, которую я так любила. Его голос, низкий, с лёгкой хрипотцой, от которого до сих пор мурашки по коже. Но я знаю, что это лишь иллюзия. И всё же… где-то там, за гранью, настоящий он, возможно, наблюдает. Мне должно быть стыдно за эти фантазии, за эту слабость, но стыда нет. Я хочу, чтобы он видел. Чтобы знал, как сильно его отсутствие разорвало мою жизнь на куски. Чёрт возьми, я хочу, чтобы он вернулся.
Я зажмурилась, и, как всегда, перед глазами всплыл образ Грезара. В сознании мгновенно нарисовалась поляна, окружённая деревьями, словно из жуткого леса в готическом романе, но с ароматом цветочного рая. Конечно, в снах я ничего не чувствовала, но этот запах я помнила наизусть – он напоминал осень в дождливый день, когда зима ещё не успела поглотить цветы.
Я цеплялась за этот образ, пока его края не начали таять, превращаясь в сон. Он был со мной, как каждую ночь. Мы сидели у костра в том самом лесу. Ворон каркал где-то над нашими головами. Грезар шутил о чём-то, но я не могла разобрать слов – в моих снах никогда не было звуков, только калейдоскоп картинок.
