Обрученные Венецией

Могущественные, блистающие своим богатством и роскошью Венеция, Генуя и Милан ищут то возможность сотрудничества между собой, то повод для войн и распрей.

К началу двадцатых годов XV века, когда в свои владения входил Ранний Ренессанс, некогда цветущая Генуэзская республика, только вырвавшаяся из политической зависимости от французов, пыталась выйти из политического и экономического кризиса, в который страна окунулась по причине бесцеремонного посягательства соседних государств на ее земли и колонии.

Одновременно в эти времена обретала расцвет и Венецианская республика, с которой Генуя полтора века соперничала за господство над выгодными торговыми путями в водах Средиземного моря. Многолетние кровопролитные войны и отсутствие согласия между сторонами приводили лишь к бесчисленным жертвам и потерям. И только Туринский мирный договор в 1381 году смог на какое-то время утихомирить распри между двумя державами. Однако мир сохранялся лишь на бумагах, – лелея в памяти былые обиды, и венецианцы, и генуэзцы продолжали взращивать в своих потомках презрение и ненависть друг к другу. Этим-то и пытались воспользоваться прочие страны средневековой Италии, такие, как Миланское герцогство, искусно вовлекая соперников в сети политических заговоров.

Бездушно играя в спектакле интриг, каждая из республик стремилась достичь господства, укрепить свою власть и расширить и без того богатые сокровищницы. Эти непомерные интересы обрекали их на вечное соперничество, пронося мимо внимания аристократии глубину внутреннего развития человека, его духовную сущность, его душевные потребности. Все это привнесло в судьбу главных героев желание жить и бороться за свои чувства, минуя козни и предрассудки, принесенные циниками, ослепленными деньгами. Интриги и политические распри смогли полностью изменить жизнь главных героев, привнеся в их судьбы всеми гонимую любовь…

Читая роман, не забывайте: отсутствие в исторических мемуарах каких-либо событий абсолютно не исключает их наличия в действительности прошлого…

Наскоро спрыгнув с гондолы, Каролина бросилась в палаццо сенатора Фоскарини. Внутри стояла привычная тишина, очевидно, слуги были увлечены домашней работой, а он отсутствовал.

Синьорина метнулась в кабинет хозяина, который наудачу оказался открытым. У нее не было времени думать о последствиях своих действий – обида и отчаяние правили ею.

Недолго думая, Каролина бросилась к оружейному шкафу. Дернув за ручку неподдающейся дверцы, она вспомнила, что у отца та закрывалась на маленький ключик, хранившийся в письменном столе. И удивительно совпадение, но ключ от шкафа сенатора лежал в том же месте.

Ее трясущиеся от волнения руки лихорадочно перебирали ключи на связке, каждым из них пытаясь попасть в замочную скважину. Наконец та щелкнула, и Каролина схватила первое, что попалось ей под руку, – аркебузу, стрелявшую короткими стрелами, которую ей приходилось прежде видеть у герцога. Внезапный звук шагов позади синьорины заставил ее резко обернуться.

– Хорошо, что вы уже вернулись, Каролина! Мне хотелось кое-что…

Представшая картина заставила сенатора смолкнуть и с изумлением застыть буквально в трех шагах от невидимого глазу шквала ярости, кружащего вокруг ее тела. Наряду с неведомой ему прежде ненавистью в потускневшем небесно-голубом взоре, из ее глаз прямо ему в душу устремился луч презрения, решительно коснувшийся сердца и оставивший на его краешке болезненный ожог.